В Государственную Думу РФ депутатами Государственной Думы ФС РФ И.А. Яровой, А.Е. Хинштейном, Э.А.
Валеевым, М.Х. Вахаевым, Д.Е. Горовцовым, А.К. Луговым, А.Б. Выборным,
Д.Н. Вороненковым, И.Е. Костуновым, Е.В. Доровиным внесен проект федерального закона № 828616-6 «О внесении изменений в Федеральный закон “О полиции” и отдельные законодательные акты Российской Федерации».
В данном проекте содержится много спорных, сомнительных и откровенно неудачных предложений.
Хотелось бы остановиться на одном из них, как представляющем наибольшую общественную опасность.
Статью 30 ФЗ «О полиции» предлагается дополнить ч. 1-1 следующего содержания: «Государство гарантирует презумпцию доверия и поддержку сотруднику полиции при выполнении им служебных обязанностей».
Прежде всего, необходимо определиться с понятием «презумпция доверия сотруднику полиции».
К сожалению, российское законодательство не знает такого понятия, как презумпция доверия. Законодательного определения этому понятию не дано.
Из теории правовая презумпция – это закрепленное в законе правило, предполагающее наличие или отсутствие фактов до представления доказательств противного (опровержимая презумпция) или запрещающее их опровержение (неопровержимая презумпция).
Как мне представляется, граждан, столкнувшихся с такой презумпцией в административном и уголовном судопроизводстве, ждут проблемы.
Предлагается априори доверять сотрудникам полиции до тех пор, пока эта презумпция не будет опровергнута иными доказательствами.
Вопреки требованиям ст. 19 Конституции РФ о том, что все равны перед законом и судом, а государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от должностного положения, презумпция доверия полиции может привести к тому, что показания сотрудников полиции в качестве свидетелей или потерпевших в административном или уголовном судопроизводстве будут иметь большую юридическую силу, чем показания иных лиц, и станут расцениваться как заслуживающие большего доверия.
Депутаты фактически хотят, чтобы на весах Фемиды слова сотрудника полиции имели больший вес, чем слова иных граждан.
Практикующим юристам известны многочисленные случаи, когда сотрудники полиции в уголовном или административном производстве давали заведомо ложные показания в целях улучшения статистических показателей в служебной деятельности и в целях избежать уголовной ответственности за злоупотребления, и такие показания расценивались судами как достоверные и допустимые.
Может случиться так, что презумпция доверия позволит узаконить такую негативную практику в судах.
Зная практику работы отечественных судов не понаслышке, уверен, что с виду декларативная норма наполнится ожидаемым практическим содержанием.
Можно предположить, что с введением презумпции доверия сотрудникам полиции встанет вопрос о введении аналогичных презумпций для сотрудников прокуратуры, Следственного комитета, Госнаркоконтроля, ФСБ и иных правоохранительных органов.
Действительно, а чем, скажем, прокурорские сотрудники хуже, чем сотрудники полиции?
Но ведь могут тогда обидеться работники здравоохранения и нефтегазовой сферы, военные и педагоги, представители самых разных профессий и видов деятельности. Они разве не заслуживают доверия?
Да и наши коллеги, адвокаты, не станут стоять в стороне при раздаче доверительных презумпций – нам презумпция доверия от государства вовсе не помешает.
Задумывались ли авторы законопроекта над тем, что, желая поставить сотрудников полиции в преимущественное положение перед иными гражданами, они, таким образом, одновременно ставят в ущемленное положение всех остальных своих сограждан?
Если говорить языком статистики, то предлагается доверять около 900 тысяч человек из более чем 142 миллионов.
Наконец, предлагается ввести новое понятие, не давая ему толкования, каким видится его практическое применение.
В своих многочисленных решениях Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал, что из конституционных принципов правового государства, равенства и справедливости вытекает обращенное к законодателю требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы и ее согласованности с системой действующего правового регулирования.
Как указывал КС РФ в своих решениях, неопределенность содержания правовой нормы не может обеспечивать ее единообразное понимание, создает возможность злоупотребления исполнительной властью своими полномочиями, порождает противоречивую правоприменительную практику, ослабляет гарантии защиты конституционных прав и свобод, может привести к произволу и, следовательно, к нарушению принципа равенства, а также верховенства закона.
Например, в законе Республики Беларусь от 26 февраля 1991 г. «О милиции» (утратил свою силу) имелась ст. 23 (презумпция доверия работнику милиции) следующего содержания: «Показания работника милиции, допрашиваемого в качестве потерпевшего или свидетеля по делу о правонарушении, имеют равную с показаниями других лиц доказательственную силу и не могут немотивированно отвергаться лицом, производящим дознание, следователем, прокурором и судом».
Как видно, наши соседи раскрывали суть этой презумпции, и получалось, что у сотрудников белорусской милиции никаких преимуществ перед иными гражданами нет.
Но инициаторы правовых инноваций у нас в России, предлагая новый принцип, его почему-то не раскрывают.
Мне думается, что делают они это сознательно – для того, чтобы на практике обеспечить пресловутое доверие сотрудникам полиции.
Лично я был бы готов им доверять, если бы не слова великого А.Ф. Кони, к которым невозможно не прислушаться: «Человек лжет в жизни вообще часто, а в нашей русской жизни и очень часто, трояким образом:
он говорит не то, что думает – это ложь по отношению к другим.
он думает не то, что чувствует – это ложь по отношению к себе,
и, наконец, он впадает в ложь в квадрате: говорит не то, что думает, а думает не то, что чувствует».
В данном проекте содержится много спорных, сомнительных и откровенно неудачных предложений.
Хотелось бы остановиться на одном из них, как представляющем наибольшую общественную опасность.
Статью 30 ФЗ «О полиции» предлагается дополнить ч. 1-1 следующего содержания: «Государство гарантирует презумпцию доверия и поддержку сотруднику полиции при выполнении им служебных обязанностей».
Прежде всего, необходимо определиться с понятием «презумпция доверия сотруднику полиции».
К сожалению, российское законодательство не знает такого понятия, как презумпция доверия. Законодательного определения этому понятию не дано.
Из теории правовая презумпция – это закрепленное в законе правило, предполагающее наличие или отсутствие фактов до представления доказательств противного (опровержимая презумпция) или запрещающее их опровержение (неопровержимая презумпция).
Как мне представляется, граждан, столкнувшихся с такой презумпцией в административном и уголовном судопроизводстве, ждут проблемы.
Предлагается априори доверять сотрудникам полиции до тех пор, пока эта презумпция не будет опровергнута иными доказательствами.
Вопреки требованиям ст. 19 Конституции РФ о том, что все равны перед законом и судом, а государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от должностного положения, презумпция доверия полиции может привести к тому, что показания сотрудников полиции в качестве свидетелей или потерпевших в административном или уголовном судопроизводстве будут иметь большую юридическую силу, чем показания иных лиц, и станут расцениваться как заслуживающие большего доверия.
Депутаты фактически хотят, чтобы на весах Фемиды слова сотрудника полиции имели больший вес, чем слова иных граждан.
Практикующим юристам известны многочисленные случаи, когда сотрудники полиции в уголовном или административном производстве давали заведомо ложные показания в целях улучшения статистических показателей в служебной деятельности и в целях избежать уголовной ответственности за злоупотребления, и такие показания расценивались судами как достоверные и допустимые.
Может случиться так, что презумпция доверия позволит узаконить такую негативную практику в судах.
Зная практику работы отечественных судов не понаслышке, уверен, что с виду декларативная норма наполнится ожидаемым практическим содержанием.
Можно предположить, что с введением презумпции доверия сотрудникам полиции встанет вопрос о введении аналогичных презумпций для сотрудников прокуратуры, Следственного комитета, Госнаркоконтроля, ФСБ и иных правоохранительных органов.
Действительно, а чем, скажем, прокурорские сотрудники хуже, чем сотрудники полиции?
Но ведь могут тогда обидеться работники здравоохранения и нефтегазовой сферы, военные и педагоги, представители самых разных профессий и видов деятельности. Они разве не заслуживают доверия?
Да и наши коллеги, адвокаты, не станут стоять в стороне при раздаче доверительных презумпций – нам презумпция доверия от государства вовсе не помешает.
Задумывались ли авторы законопроекта над тем, что, желая поставить сотрудников полиции в преимущественное положение перед иными гражданами, они, таким образом, одновременно ставят в ущемленное положение всех остальных своих сограждан?
Если говорить языком статистики, то предлагается доверять около 900 тысяч человек из более чем 142 миллионов.
Наконец, предлагается ввести новое понятие, не давая ему толкования, каким видится его практическое применение.
В своих многочисленных решениях Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал, что из конституционных принципов правового государства, равенства и справедливости вытекает обращенное к законодателю требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы и ее согласованности с системой действующего правового регулирования.
Как указывал КС РФ в своих решениях, неопределенность содержания правовой нормы не может обеспечивать ее единообразное понимание, создает возможность злоупотребления исполнительной властью своими полномочиями, порождает противоречивую правоприменительную практику, ослабляет гарантии защиты конституционных прав и свобод, может привести к произволу и, следовательно, к нарушению принципа равенства, а также верховенства закона.
Например, в законе Республики Беларусь от 26 февраля 1991 г. «О милиции» (утратил свою силу) имелась ст. 23 (презумпция доверия работнику милиции) следующего содержания: «Показания работника милиции, допрашиваемого в качестве потерпевшего или свидетеля по делу о правонарушении, имеют равную с показаниями других лиц доказательственную силу и не могут немотивированно отвергаться лицом, производящим дознание, следователем, прокурором и судом».
Как видно, наши соседи раскрывали суть этой презумпции, и получалось, что у сотрудников белорусской милиции никаких преимуществ перед иными гражданами нет.
Но инициаторы правовых инноваций у нас в России, предлагая новый принцип, его почему-то не раскрывают.
Мне думается, что делают они это сознательно – для того, чтобы на практике обеспечить пресловутое доверие сотрудникам полиции.
Лично я был бы готов им доверять, если бы не слова великого А.Ф. Кони, к которым невозможно не прислушаться: «Человек лжет в жизни вообще часто, а в нашей русской жизни и очень часто, трояким образом:
он говорит не то, что думает – это ложь по отношению к другим.
он думает не то, что чувствует – это ложь по отношению к себе,
и, наконец, он впадает в ложь в квадрате: говорит не то, что думает, а думает не то, что чувствует».
