Житель Твери Андрей Бубеев, который до ареста работал инженером-электриком в частной компании, в 2014 г. прокомментировал статью, приписываемую публицисту Борису Стомахину, «Крым – это Украина!» и коллаж с текстом «Выдави из себя Россию». В 2015 г. он был осужден за действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц, так как 8 раз размещал в социальной сети чужие публикации о ситуации на юго-востоке Украины. Также у него нашли несколько патронов, что позволило вменить Бубееву ч. 1 ст. 222 УК РФ. В совокупности он получил год лишения свободы в колонии-поселении, однако так и не был туда этапирован, поскольку в отношении него Федеральной службой безопасности РФ было возбуждено новое уголовное дело, осуждение по которому и стало предметом жалобы в ЕСПЧ.
В жалобе и подробном дополнении к ней Дамир Гайнутдинов перечисляет события, которые последовали после возбуждения этого дела.
В июле 2015 г. страница Бубеева была заблокирована администрацией социальной сети. Но еще в июле 2014 г. он успел сделать репост статьи «Крым – это Украина», где говорилось, что распад России неизбежен, и плаката с изображением руки, сжимающей тюбик, и подписью «Выдави из себя Россию».
11 сентября 2015 г. Управление Федеральной службы безопасности РФ (УФСБ России) по Тверской области возбудило два уголовных дела по факту публикации материалов, содержащих признаки призывов к нарушению территориальной целостности Российской Федерации. Бубеева допросили, но он виновным себя не признал и, как сказано в жалобе, дал показания о том, что «на своей странице “ВКонтакте” размещал большое число демотиваторов, картинок, фотографий, текстов, выражая свое отношение по поводу событий, происходящих в Украине». При этом размещаемые им материалы предназначались для личного использования, то есть «фактически он использовал страницу “ВКонтакте” как личную электронную книгу, чтобы сохранять материалы, вызвавшие интерес. При этом цели призвать кого-либо к нарушению территориальной целостности России или к экстремистской деятельности заявитель не имел».
16 сентября 2015 г. была назначена лингвистическая судебная экспертиза, в заключении которой впоследствии было указано, что «в опубликованных заявителем материалах имеются призывы к нарушению территориальной целостности Российской Федерации и высказывания, направленные на возбуждение ненависти, вражды или розни в отношении русских».
8 января 2016 г. Бубеев был переведен в ранг обвиняемого в нарушении ст. 5 Конституции РФ, Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» и Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в Российской Федерации новых субъектов. Следствие посчитало, что он «создал угрозу причинения вреда основам конституционного строя и безопасности государства».
17 февраля 2016 г. Заволжский районный суд Твери начал рассмотрение уголовного дела, которое продолжалось до 5 мая 2016 г. В суде обвиняемый сообщил, что имеющиеся в материалах дела скриншоты публикаций имеют признаки фальсификации, что он не имел умысла призывать к нарушению территориальной целостности Российской Федерации. Однако высказал свое мнение, что присоединение Крыма к России произошло с нарушением Конституции РФ.
Защита поставила под сомнение достоверность акта осмотра интернет-страницы Бубеева, пыталась оспорить законность экспертных заключений, поскольку эксперт, по мнению адвоката, вышел за пределы профессиональной компетенции, а защитнику не предоставили возможность участвовать в формулировании вопросов экспертам и выборе экспертного учреждения.
Свидетели внятных показаний не дали, ряд ходатайств защиты был отклонен, прокурор заявил, что вина обвиняемого подтверждается его собственными объяснениями. Адвокат просила вынести оправдательный приговор, ссылаясь на отсутствие доказательств вины Бубеева, так как акт осмотра его интернет-страницы составлен с грубыми нарушениями процессуального законодательства, в нем имеются противоречия, не опровергнутые показаниями свидетелей, и, главное, за одно и то же деяние – публикацию двух материалов в социальной сети – обвиняемому вменяют два состава преступления, что невозможно с точки зрения уголовного права.
Адвокат также указала на то, что Бубеев, являясь обыкновенным гражданином, имеющим право на свободу слова, выразил свою позицию, а привлечение его к уголовной ответственности за это является «показательной казнью».
Тем не менее 5 мая 2016 г. суд признал Бубеева виновным по всем предъявленным обвинением статьям и приговорил его к лишению свободы сроком на 2 года 3 месяца с лишением права использовать информационно-коммуникационные сети, включая интернет, сроком на 1 год.
Поскольку суд положил в основу приговора все доказательства стороны обвинения и не согласился с доводами защиты об отсутствии у Бубеева умысла на публикацию призывов к экстремистской деятельности и нарушению территориальной целостности Российской Федерации, 16 мая 2016 г. защитой была подана апелляционная жалоба на приговор, которая апелляционным определением Тверского областного суда от 20 июля 2016 г. была оставлена без удовлетворения.
29 марта 2016 г. Правозащитный центр «Мемориал» признал осужденного политзаключенным и потребовал его немедленного освобождения.
В жалобе, которая направлена в ЕСПЧ, излагаются имевшие место нарушения Конвенции и Протоколов к ней.
В частности, заявитель утверждает, что в отношении него имели место нарушения ст. 10 и ст. 6 (1) Конвенции, которые выразились в уголовном преследовании заявителя, его осуждении к лишению свободы за выражение мнения и несправедливом судебном разбирательстве.
В жалобе высказываются утверждения, что «осуждение заявителя не было основано на законе», что оно «не преследовало законную цель», так как власти пытались «ограничить его право на выражение гражданского и политического мнения, а также запугать и предостеречь граждан России от критики правительства и публичного обсуждения вопросов, связанных со статусом Крыма».
В составленной Дамиром Гайнутдиновым жалобе также отмечается, что при расследовании дела и рассмотрении его в суде «ни власти, ни государственный обвинитель не привели ни одного аргумента в пользу “неотложной общественной потребности” и необходимости в демократическом обществе существенного ограничения права заявителя на выражение своего мнения по общественно значимому вопросу».
Кроме того, указывается, что в суде не исследовался вопрос о том, насколько указанные публикации угрожают общественному порядку и национальной безопасности, сколько пользователей интернета получили к ним доступ благодаря действиям заявителя и кого они могли побудить к совершению экстремистских действий. К тому же в течение почти 2 лет с момента обнаружения опасных, по мнению российских властей, публикаций не было принято никаких мер к ограничению доступа к ним со стороны пользователей: несмотря на то что аккаунт заявителя «ВКонтакте» был заблокирован администрацией сервиса, все публикации по-прежнему доступны пользователям, в том числе на страницах социальной сети.
В жалобе указывается на нарушение ст. 6 (1) Конвенции, так как «суд не рассмотрел все ключевые аспекты спора по обвинению заявителя и не ответил на основные аргументы и доказательства, представленные заявителем и его защитой». Суды не обсуждали заявления относительно мотивации действий Бубеева, «приняв заявление о несогласии с политикой правительства в качестве доказательства его вины», и отказались оценить содержание опубликованных материалов, «полностью положившись на мнение эксперта-лингвиста». Доводы защиты о том, что эксперт явно вышел за пределы профессиональной компетенции и что ключевое доказательство по делу – акт осмотра интернет-страницы – имело явные признаки фальсификации, были проигнорированы.
Изложенные факты позволяют заявителю сделать вывод, что уголовное судопроизводство против него было несовместимо с понятием справедливого суда. Соответственно, имело место нарушение ст. 6 (1) Конвенции.
Комментируя для «АГ» данное дело, Дамир Гайнутдинов высказал мнение, что «в случае уголовного преследования за слова, а тем более когда речь идет о реальном лишении свободы, вероятность того, что ЕСПЧ признает нарушение ст. 10, довольно высоки. По большому счету единственное обстоятельство, которое может оправдать подобное вмешательство в свободу выражения, – прямые призывы к насилию, причем если есть вероятность, что они действительно могут спровоцировать насилие. В деле Бубеева этого нет. Да, собственно, ни обвинение, ни суд это и не интересовало. Фактически все обвинение выстроено на сомнительном заключении экспертизы и на утверждении о том, что Бубеев не согласился с присоединением Крыма и не поверил российским государственным СМИ».
