С предыдущим материалом Марии Серновец из цикла статей о российском правосудии можно ознакомиться по ссылке: http://www.advgazeta.ru/blog/posts/232
9 июня 2015 г. судья Мещанского районного суда г. Москвы Тришкин отказал в удовлетворении поданных адвокатом Бухариной замечаний на протокол судебного заседания по делу А., Т. и П., мотивировав отказ следующим: «…по смыслу закона, фиксацию хода судебного разбирательства с использованием средств аудиофиксации и иных технических средств осуществляет именно суд при наличии на это технической возможности. Участники же процесса вправе заявить ходатайство о приобщении к делу материалов, полученных в результате фиксации хода судебного разбирательства. Однако такового ходатайства в ходе судебного разбирательства от его участников не поступало». Как пояснила мне адвокат Бухарина, она уведомила суд о самостоятельном ведении аудиофиксации, как и просила суд внести сделанное ею об этом заявление в протокол, однако судья Тришкин А. отказал во всем, даже во внесении в протокол записи о поступившем от защиты уведомлении о самостоятельном ведении аудиозаписи.
Волею случая одновременно с процессом с участием адвоката Бухариной у этого же судьи слушалось другое дело, в котором участвовала я. Поэтому предлагаю к сравнению процессуальные решения судьи Тришкина по нашим делам, в каждом из которых защита уведомила председательствующего о самостоятельном ведении аудиозаписи. В процессе я также просила суд:
1) о приобщении результатов такой аудиофиксации к делу по окончании каждого судебного заседания в присутствии суда и участников процесса;
2) об исследовании результатов аудиофиксации при рассмотрении замечаний на протоколы в присутствии подавших замечания лиц.
После того как судья Тришкин признал эти ходатайства незаконными, защита просила суд использовать в официальном порядке имеющиеся в семи залах (23, 37, 47, 65, 69, 76 и 82) Мещанского суда Москвы и находящиеся в исправном состоянии технические средства аудиофиксации в соответствии с п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 35 от 13 декабря 2012 г. «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов» (далее – Постановление № 35). О технической исправности этих средств мне дал ответ председатель суда Селиверстов.
Мотивы, по которым судья Тришкин 10 июня 2015 г. отказал в удовлетворении поданных мной замечаний на протокол суда, отличались от мотивов, которые он приводил в вынесенном днем ранее постановлении по делу с участием адвоката Бухариной. В моем случае судья указал на достоверность изложенных в протоколе действий суда, показаний допрошенных лиц. В случае Бухариной он признал, что при ведении протокола не использовал стенографирование и/или технические средства в официальном порядке, из чего сделал вывод о полном соответствии протокола требованиям статьи 259 УПК РФ.
Приведенные примеры решений одного и того же судьи по результатам рассмотрения поданных адвокатами замечаний на протокол суда, на мой взгляд, очень показательны:
– в одном процессе адвокат (Бухарина) уведомила суд о самостоятельном ведении аудиофиксации, однако не просила суд приобщать эти результаты к делу. Отсутствие такого ходатайства послужило для суда основанием в отказе в удовлетворении поданных на протокол замечаний;
– во втором процессе этот же судья отклонил ходатайства защиты об аудиофиксации по мотивам их незаконности, как и отказал в слушании дела в залах суда, где имелись технические средства аудиофиксации и протоколирования, после чего безапелляционно сделал вывод о полноте и правильности протокола.
Возникает вопрос: если в судах имеется возможность ведения протокола с использованием технических средств – комплексов (систем) аудио- и видеофиксации и протоколирования, а Постановлением № 35 судам предписано обязательное их использование в целях соблюдения принципов открытости и гласности судопроизводства, почему судьи делают все, чтобы не использовать такие системы в официальном порядке?
Не сомневаюсь, коллеги, что по прочтении этой статьи каждый из вас найдет для себя ответ на этот вопрос. Вероятно, ответы не будут отличаться разнообразием. В этом вам поможет и следующий раздел моего повествования.
9 июня 2015 г. судья Мещанского районного суда г. Москвы Тришкин отказал в удовлетворении поданных адвокатом Бухариной замечаний на протокол судебного заседания по делу А., Т. и П., мотивировав отказ следующим: «…по смыслу закона, фиксацию хода судебного разбирательства с использованием средств аудиофиксации и иных технических средств осуществляет именно суд при наличии на это технической возможности. Участники же процесса вправе заявить ходатайство о приобщении к делу материалов, полученных в результате фиксации хода судебного разбирательства. Однако такового ходатайства в ходе судебного разбирательства от его участников не поступало». Как пояснила мне адвокат Бухарина, она уведомила суд о самостоятельном ведении аудиофиксации, как и просила суд внести сделанное ею об этом заявление в протокол, однако судья Тришкин А. отказал во всем, даже во внесении в протокол записи о поступившем от защиты уведомлении о самостоятельном ведении аудиозаписи.
Волею случая одновременно с процессом с участием адвоката Бухариной у этого же судьи слушалось другое дело, в котором участвовала я. Поэтому предлагаю к сравнению процессуальные решения судьи Тришкина по нашим делам, в каждом из которых защита уведомила председательствующего о самостоятельном ведении аудиозаписи. В процессе я также просила суд:
1) о приобщении результатов такой аудиофиксации к делу по окончании каждого судебного заседания в присутствии суда и участников процесса;
2) об исследовании результатов аудиофиксации при рассмотрении замечаний на протоколы в присутствии подавших замечания лиц.
После того как судья Тришкин признал эти ходатайства незаконными, защита просила суд использовать в официальном порядке имеющиеся в семи залах (23, 37, 47, 65, 69, 76 и 82) Мещанского суда Москвы и находящиеся в исправном состоянии технические средства аудиофиксации в соответствии с п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 35 от 13 декабря 2012 г. «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов» (далее – Постановление № 35). О технической исправности этих средств мне дал ответ председатель суда Селиверстов.
Мотивы, по которым судья Тришкин 10 июня 2015 г. отказал в удовлетворении поданных мной замечаний на протокол суда, отличались от мотивов, которые он приводил в вынесенном днем ранее постановлении по делу с участием адвоката Бухариной. В моем случае судья указал на достоверность изложенных в протоколе действий суда, показаний допрошенных лиц. В случае Бухариной он признал, что при ведении протокола не использовал стенографирование и/или технические средства в официальном порядке, из чего сделал вывод о полном соответствии протокола требованиям статьи 259 УПК РФ.
Приведенные примеры решений одного и того же судьи по результатам рассмотрения поданных адвокатами замечаний на протокол суда, на мой взгляд, очень показательны:
– в одном процессе адвокат (Бухарина) уведомила суд о самостоятельном ведении аудиофиксации, однако не просила суд приобщать эти результаты к делу. Отсутствие такого ходатайства послужило для суда основанием в отказе в удовлетворении поданных на протокол замечаний;
– во втором процессе этот же судья отклонил ходатайства защиты об аудиофиксации по мотивам их незаконности, как и отказал в слушании дела в залах суда, где имелись технические средства аудиофиксации и протоколирования, после чего безапелляционно сделал вывод о полноте и правильности протокола.
Возникает вопрос: если в судах имеется возможность ведения протокола с использованием технических средств – комплексов (систем) аудио- и видеофиксации и протоколирования, а Постановлением № 35 судам предписано обязательное их использование в целях соблюдения принципов открытости и гласности судопроизводства, почему судьи делают все, чтобы не использовать такие системы в официальном порядке?
Не сомневаюсь, коллеги, что по прочтении этой статьи каждый из вас найдет для себя ответ на этот вопрос. Вероятно, ответы не будут отличаться разнообразием. В этом вам поможет и следующий раздел моего повествования.
