Пленум Верховного Суда РФ на днях обсудил проект постановления «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)».
По итогам заседания с учетом замечаний докладчика было принято решение собрать редакционную комиссию, которая займется доработкой проекта постановления, а его рассмотрение продолжится на последующих заседаниях Пленума Верховного Суда РФ.
Новость о подготовке указанного проекта постановления уже освещалась на сайте «АГ» и была доброжелательно оценена многими практикующими адвокатами. Попробую на страницах своего блога чуть более детально разобрать, что может дать для защиты принятие подобного постановления, какие положения носят сомнительный характер и что хотелось бы обязательно увидеть в новом разъяснительном документе высшей судебной инстанции.
Необходимость в разъяснительном постановлении давно назрела
Начнем с того, что ранее разъяснения по вопросам рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, ограничивающих конституционные права граждан, отдельным постановлением Пленума Верховного Суда РФ не давались. Некоторые моменты были отражены в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2014 г. «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», но это было сделано фрагментарно. Необходимость в разъяснительном постановлении давно назрела. Тем более что судебная практика по рассматриваемым вопросам в некоторых регионах различается весьма существенно. Уже по одной этой причине принятие нового постановления надо приветствовать.
Оценивая обсуждаемое постановление содержательно, можно отметить, что оно, как и все подобные разъяснительные документы, выходящие из-под пера Верховного Суда РФ, составлено в достаточно взвешенном и юридически выверенном ключе. В нем отсутствуют формулировки, которые мне как защитнику по уголовным делам резали бы глаз или казались бы неприемлемыми. Впрочем, разъяснительные документы аналогичного взвешенного характера издавались Верховным Судом РФ и ранее, что не мешало при рассмотрении тем же Судом отдельных жалоб по конкретным уголовным делам игнорировать содержание собственных разъяснений.
Если говорить о конкретных положениях предлагаемого проекта постановления, то необходимо отметить как крайне значимую для соблюдения прав и законных интересов физических и юридических лиц подробную регламентацию процедуры принятия судебных решений, связанных с реализацией, утилизацией и уничтожением вещественных доказательств, в том числе обязательность уведомления собственника или иного владельца имущества о дате и времени соответствующего судебного заседания.
Обстоятельно описана также процедура получения судебного решения относительно выемки подлинников или копий медицинских документов, составляющих врачебную тайну. Представляется, что данное постановление после его принятия поставит точку в нередко возникавшем в следственной практике вопросе о необходимости получения судебных решений для истребования таких документов.
Подробным образом предлагается регламентировать и получение по судебному решению информации о соединениях абонентов. В указанной части при обсуждении проекта в рабочей группе возникли вопросы к абзацу, предусматривающему возможность дачи судебного решения на получение информации о состоявшихся соединениях между абонентами или абонентскими устройствами, а также о соединениях, которые будут производиться тогда, когда точно определить их в данный момент расследования невозможно. В этой связи докладчик предложил названный абзац из окончательного варианта постановления исключить, с чем я согласен. Во-первых, странно выглядит возможность получения информации, которая еще не существует, а во-вторых, есть вероятность того, что подобные судебные решения могут с учетом их неопределенности в дальнейшем использоваться недобросовестными следователями и оперативниками для получения сведений, не имеющих значения для уголовного дела, но представляющих для них иной интерес, что будет однозначным нарушением охраняемых законом прав граждан.
Формальный подход
Вынужден отметить, что в части регламентации процедуры принятия судебных решений о наложении ареста на имущество предлагаемое постановление не решает основную проблему, возникающую на практике: зачастую аресты безосновательно накладываются на имущество лиц, не являющихся подозреваемыми или обвиняемыми, без соблюдения условий, указанных в ч. 3 ст. 115 УПК РФ. На практике суды в подавляющем числе случаев относятся к ходатайствам следователей о наложении арестов на имущество формально, удовлетворяют такие ходатайства, даже если имущество уже давно принадлежит другим лицам (не обвиняемым), которые не могут нести материальную ответственность за действия обвиняемых, и было приобретено этими лицами задолго до совершения обвиняемыми инкриминируемых им действий.
Чтобы не быть голословным, приведу выдержку из своей кассационной жалобы по одному из таких дел на имя заместителя председателя Верховного Суда РФ:
«Арест наложен на имущество в целях исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества. При этом гражданский иск, иные имущественные требования по данному уголовному делу не заявлены. Какое-либо имущество с учетом обвинения Я. в совершении преступления, предусмотренного п. “б” ч. 2 ст. 199 УК РФ, конфискации не подлежит. Максимальный размер штрафа за совершение инкриминируемого Я. преступления составляет 500 000 рублей, то есть стоимость имущества, на которое наложен арест, в сотни раз превышает размер штрафа, который возможно наложить на обвиняемого при условии его осуждения. Оценки очевидной несоразмерности стоимости имущества, на которое наложен арест, по отношению к штрафу, который может быть наложен на Я. в случае осуждения, судами апелляционной и кассационной инстанций, в том числе судьей Верховного Суда РФ, не дано (необходимо отметить, что в обсуждаемом проекте постановления Пленума Верховного Суда РФ обращено внимание на вопросы соблюдения соразмерности стоимости имущества, на которое накладывается арест, и возможных имущественных взысканий по уголовному делу, что следует однозначно приветствовать. – А.Г. ).
В представленных следователем материалах, на основании которых судом и было принято решение о наложении ареста на имущество, отсутствуют также доказательства того, что данное имущество принадлежит Я.
Так, имеющаяся на листах 14–22 материала выписка из государственного реестра прав на недвижимое имущество датирована 21 сентября 2015 г., то есть периодом до возбуждения уголовного дела. В связи с этим не исключается, что сведения, содержащиеся в данной выписке, на момент вынесения обжалуемого судебного решения носили неактуальный характер, а кроме того, нельзя исключить, что выписка вообще является недопустимым доказательством с учетом того, что получена непроцессуальным способом при неизвестных обстоятельствах до возбуждения уголовного дела.
Следует отметить, что в выписке нет указания на то, что объекты недвижимости, на которые наложен арест, принадлежат в настоящее время на праве собственности Я., поскольку в ней указано лишь, что они в разное время принадлежали ему.
Более того, в распоряжении защиты имеются документы, подтверждающие, что часть имущества, на которое наложен арест, Я. уже на момент принятия обжалуемого судебного решения не принадлежала, что опровергает доводы суда апелляционной инстанции по этому поводу. Так, в соответствии с выпиской из единого государственного реестра юридических лиц от 6 ноября 2015 г. (копия прилагается к настоящей жалобе – приложение № 1) земельный участок, на который наложен арест, на момент принятия обжалуемого судебного решения принадлежал не Я., а иным лицам – С., Щ., ООО “С.” – на праве общей долевой собственности. При этом право собственности указанных лиц на участок зарегистрировано задолго до возбуждения в отношении Я. уголовного дела и наложения ареста на имущество. Таким образом, обжалуемое судебное решение нарушает права иных лиц и принято в нарушение положений ч. 3 ст. 115 УПК РФ, без соблюдения предусмотренных названной нормой условий наложения ареста на имущество иных лиц».
Несмотря на вышеуказанные обстоятельства, носящие, по моему мнению, вопиющий характер, Верховный Суд РФ на поданную кассационную жалобу надлежащим образом не отреагировал, оставив обжалуемое судебное решение без изменения. Это в очередной раз подтверждает, что те документы ориентирующего характера по уголовным делам, которые исходят от Верховного Суда РФ, самим же высшим судебным органом могут игнорироваться.
Только в исключительных случаях
В этой связи представляется, что проблема неверного судебного правоприменения не может быть решена посредством одного лишь издания новых постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Тем не менее нельзя отрицать, что подобные постановления нужны и должны содержать как можно более жесткие формулировки в части ориентации нижестоящих судей на соблюдение норм уголовно-процессуального законодательства. По этой причине хотелось бы предложить включить в обсуждаемое постановление положения, которые указывали бы, что арест на имущество иных лиц, не являющихся подозреваемыми или обвиняемыми, может быть наложен только в исключительных случаях, при соблюдении условий, прямо оговоренных в ч. 3 ст. 115 УПК РФ, а также обращали бы внимание нижестоящих судов на то, что наложение ареста на имущество нарушает гарантированные Конституцией РФ имущественные права собственников и иных владельцев данного имущества, в связи с чем суды должны относиться к принятию подобных решений крайне взвешенно.
Разумным также с точки зрения соблюдения прав и свобод лиц, на чье имущество накладывается арест, выглядело бы направление данным лицам уведомлений о дате и времени рассмотрения соответствующего ходатайства следователя, дабы они могли реализовать свое право на защиту от возможного необоснованного нарушения собственных прав. При этом, учитывая, что в подавляющем большинстве случаев арест накладывается либо уже на изъятое по делу имущество, либо на имущество, переход право собственности на которое требует государственной регистрации, подобное уведомление не повредит целям расследования уголовного дела, поскольку собственники, информированные о дате и времени рассмотрения ходатайства, не успеют осуществить отчуждение имущества до вынесения судебного решения. По этой причине, на мой взгляд, целесообразно включение в обсуждаемое постановление и подобного разъяснения.
По итогам заседания с учетом замечаний докладчика было принято решение собрать редакционную комиссию, которая займется доработкой проекта постановления, а его рассмотрение продолжится на последующих заседаниях Пленума Верховного Суда РФ.
Новость о подготовке указанного проекта постановления уже освещалась на сайте «АГ» и была доброжелательно оценена многими практикующими адвокатами. Попробую на страницах своего блога чуть более детально разобрать, что может дать для защиты принятие подобного постановления, какие положения носят сомнительный характер и что хотелось бы обязательно увидеть в новом разъяснительном документе высшей судебной инстанции.
Необходимость в разъяснительном постановлении давно назрела
Начнем с того, что ранее разъяснения по вопросам рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, ограничивающих конституционные права граждан, отдельным постановлением Пленума Верховного Суда РФ не давались. Некоторые моменты были отражены в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2014 г. «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», но это было сделано фрагментарно. Необходимость в разъяснительном постановлении давно назрела. Тем более что судебная практика по рассматриваемым вопросам в некоторых регионах различается весьма существенно. Уже по одной этой причине принятие нового постановления надо приветствовать.
Оценивая обсуждаемое постановление содержательно, можно отметить, что оно, как и все подобные разъяснительные документы, выходящие из-под пера Верховного Суда РФ, составлено в достаточно взвешенном и юридически выверенном ключе. В нем отсутствуют формулировки, которые мне как защитнику по уголовным делам резали бы глаз или казались бы неприемлемыми. Впрочем, разъяснительные документы аналогичного взвешенного характера издавались Верховным Судом РФ и ранее, что не мешало при рассмотрении тем же Судом отдельных жалоб по конкретным уголовным делам игнорировать содержание собственных разъяснений.
Если говорить о конкретных положениях предлагаемого проекта постановления, то необходимо отметить как крайне значимую для соблюдения прав и законных интересов физических и юридических лиц подробную регламентацию процедуры принятия судебных решений, связанных с реализацией, утилизацией и уничтожением вещественных доказательств, в том числе обязательность уведомления собственника или иного владельца имущества о дате и времени соответствующего судебного заседания.
Обстоятельно описана также процедура получения судебного решения относительно выемки подлинников или копий медицинских документов, составляющих врачебную тайну. Представляется, что данное постановление после его принятия поставит точку в нередко возникавшем в следственной практике вопросе о необходимости получения судебных решений для истребования таких документов.
Подробным образом предлагается регламентировать и получение по судебному решению информации о соединениях абонентов. В указанной части при обсуждении проекта в рабочей группе возникли вопросы к абзацу, предусматривающему возможность дачи судебного решения на получение информации о состоявшихся соединениях между абонентами или абонентскими устройствами, а также о соединениях, которые будут производиться тогда, когда точно определить их в данный момент расследования невозможно. В этой связи докладчик предложил названный абзац из окончательного варианта постановления исключить, с чем я согласен. Во-первых, странно выглядит возможность получения информации, которая еще не существует, а во-вторых, есть вероятность того, что подобные судебные решения могут с учетом их неопределенности в дальнейшем использоваться недобросовестными следователями и оперативниками для получения сведений, не имеющих значения для уголовного дела, но представляющих для них иной интерес, что будет однозначным нарушением охраняемых законом прав граждан.
Формальный подход
Вынужден отметить, что в части регламентации процедуры принятия судебных решений о наложении ареста на имущество предлагаемое постановление не решает основную проблему, возникающую на практике: зачастую аресты безосновательно накладываются на имущество лиц, не являющихся подозреваемыми или обвиняемыми, без соблюдения условий, указанных в ч. 3 ст. 115 УПК РФ. На практике суды в подавляющем числе случаев относятся к ходатайствам следователей о наложении арестов на имущество формально, удовлетворяют такие ходатайства, даже если имущество уже давно принадлежит другим лицам (не обвиняемым), которые не могут нести материальную ответственность за действия обвиняемых, и было приобретено этими лицами задолго до совершения обвиняемыми инкриминируемых им действий.
Чтобы не быть голословным, приведу выдержку из своей кассационной жалобы по одному из таких дел на имя заместителя председателя Верховного Суда РФ:
«Арест наложен на имущество в целях исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества. При этом гражданский иск, иные имущественные требования по данному уголовному делу не заявлены. Какое-либо имущество с учетом обвинения Я. в совершении преступления, предусмотренного п. “б” ч. 2 ст. 199 УК РФ, конфискации не подлежит. Максимальный размер штрафа за совершение инкриминируемого Я. преступления составляет 500 000 рублей, то есть стоимость имущества, на которое наложен арест, в сотни раз превышает размер штрафа, который возможно наложить на обвиняемого при условии его осуждения. Оценки очевидной несоразмерности стоимости имущества, на которое наложен арест, по отношению к штрафу, который может быть наложен на Я. в случае осуждения, судами апелляционной и кассационной инстанций, в том числе судьей Верховного Суда РФ, не дано (необходимо отметить, что в обсуждаемом проекте постановления Пленума Верховного Суда РФ обращено внимание на вопросы соблюдения соразмерности стоимости имущества, на которое накладывается арест, и возможных имущественных взысканий по уголовному делу, что следует однозначно приветствовать. – А.Г. ).
В представленных следователем материалах, на основании которых судом и было принято решение о наложении ареста на имущество, отсутствуют также доказательства того, что данное имущество принадлежит Я.
Так, имеющаяся на листах 14–22 материала выписка из государственного реестра прав на недвижимое имущество датирована 21 сентября 2015 г., то есть периодом до возбуждения уголовного дела. В связи с этим не исключается, что сведения, содержащиеся в данной выписке, на момент вынесения обжалуемого судебного решения носили неактуальный характер, а кроме того, нельзя исключить, что выписка вообще является недопустимым доказательством с учетом того, что получена непроцессуальным способом при неизвестных обстоятельствах до возбуждения уголовного дела.
Следует отметить, что в выписке нет указания на то, что объекты недвижимости, на которые наложен арест, принадлежат в настоящее время на праве собственности Я., поскольку в ней указано лишь, что они в разное время принадлежали ему.
Более того, в распоряжении защиты имеются документы, подтверждающие, что часть имущества, на которое наложен арест, Я. уже на момент принятия обжалуемого судебного решения не принадлежала, что опровергает доводы суда апелляционной инстанции по этому поводу. Так, в соответствии с выпиской из единого государственного реестра юридических лиц от 6 ноября 2015 г. (копия прилагается к настоящей жалобе – приложение № 1) земельный участок, на который наложен арест, на момент принятия обжалуемого судебного решения принадлежал не Я., а иным лицам – С., Щ., ООО “С.” – на праве общей долевой собственности. При этом право собственности указанных лиц на участок зарегистрировано задолго до возбуждения в отношении Я. уголовного дела и наложения ареста на имущество. Таким образом, обжалуемое судебное решение нарушает права иных лиц и принято в нарушение положений ч. 3 ст. 115 УПК РФ, без соблюдения предусмотренных названной нормой условий наложения ареста на имущество иных лиц».
Несмотря на вышеуказанные обстоятельства, носящие, по моему мнению, вопиющий характер, Верховный Суд РФ на поданную кассационную жалобу надлежащим образом не отреагировал, оставив обжалуемое судебное решение без изменения. Это в очередной раз подтверждает, что те документы ориентирующего характера по уголовным делам, которые исходят от Верховного Суда РФ, самим же высшим судебным органом могут игнорироваться.
Только в исключительных случаях
В этой связи представляется, что проблема неверного судебного правоприменения не может быть решена посредством одного лишь издания новых постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Тем не менее нельзя отрицать, что подобные постановления нужны и должны содержать как можно более жесткие формулировки в части ориентации нижестоящих судей на соблюдение норм уголовно-процессуального законодательства. По этой причине хотелось бы предложить включить в обсуждаемое постановление положения, которые указывали бы, что арест на имущество иных лиц, не являющихся подозреваемыми или обвиняемыми, может быть наложен только в исключительных случаях, при соблюдении условий, прямо оговоренных в ч. 3 ст. 115 УПК РФ, а также обращали бы внимание нижестоящих судов на то, что наложение ареста на имущество нарушает гарантированные Конституцией РФ имущественные права собственников и иных владельцев данного имущества, в связи с чем суды должны относиться к принятию подобных решений крайне взвешенно.
Разумным также с точки зрения соблюдения прав и свобод лиц, на чье имущество накладывается арест, выглядело бы направление данным лицам уведомлений о дате и времени рассмотрения соответствующего ходатайства следователя, дабы они могли реализовать свое право на защиту от возможного необоснованного нарушения собственных прав. При этом, учитывая, что в подавляющем большинстве случаев арест накладывается либо уже на изъятое по делу имущество, либо на имущество, переход право собственности на которое требует государственной регистрации, подобное уведомление не повредит целям расследования уголовного дела, поскольку собственники, информированные о дате и времени рассмотрения ходатайства, не успеют осуществить отчуждение имущества до вынесения судебного решения. По этой причине, на мой взгляд, целесообразно включение в обсуждаемое постановление и подобного разъяснения.
