Обет молчания
Любое публичное обвинение высшего должностного лица в причастности к совершению тяжких и особо тяжких преступлений, тем более чиновников высокого уровня, – это прямой укор власти, требующий обоснованного ответа со стороны представителей государства.
В противном случае последствия «замалчивания» могут быть не только непредсказуемыми, но и породить недоверие к власти и ее институтам.
Общество должно быть уверено в кристальной чистоплотности должностных лиц, которым доверены особые властные полномочия. Любые сомнения по этому поводу должны быть незамедлительно проверены, подозрения и домыслы – развеяны.
В соответствии со ст. 144–145 УПК РФ дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции, установленной Кодексом, вынести по нему решение о возбуждении либо об отказе в возбуждении уголовного дела. В последнем случае необходимо также рассмотреть вопрос о наличии в действиях заявителей (если таковые появятся) признаков заведомо ложного доноса, соединенного с искусственным созданием доказательств обвинения (ч. 3 ст. 306 УК РФ), или клеветы, содержащейся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или в средствах массовой информации, соединенной с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 5 ст. 128.1 УК РФ).
Однако в последнее время наблюдается весьма странная реакция на публичные сообщения, связанные с обвинениями в лоббизме и коррупции высших должностных лиц: СК России – принял «обет молчания», несмотря на то, что проверка таких сообщений является не правом, а его прямой обязанностью. Прокуратура также не реагирует.
Возможная проблема
Мало кто догадывается, что под институты нашей власти уже заложена «мина замедленного действия». И она обязательно взорвется, если не будет своевременной законной реакции на подобные сообщения о преступлении. Не исключено, что будут задействованы некоторые внешние юридические механизмы, могущие нанести вред престижу и интересам Российской Федерации.
В 2006 г. Россия ратифицировала Конвенцию о борьбе с коррупцией, принятую Генеральной Ассамблеей ООН 31 октября 2003 г. В нее включены ст. 15–21, которые касаются коррупции высших должностных лиц государств, присоединившихся к Конвенции. А в ст. 42–44 говорится о том, что государства на своей территории и в рамках своих полномочий обязаны принять меры к пресечению фактов коррупции высших должностных лиц, а также через свои правоохранительные структуры – реагировать на любые сообщения о подобных фактах.
В истории имели место ситуации, когда под давлением международных организаций, контролирующих действие указанной Конвенции, ряд стран, в том числе Россия, были вынуждены проводить проверки в отношении фактов коррупции высших должностных лиц.
В Конвенции содержится положение о том, что если страна – участница Конвенции уклоняется от исполнения обязанностей, предусмотренных ст. 42–44 Конвенции, никак не реагирует на сообщения о коррупции высших должностных лиц, а это приравнивается к укрывательству тяжких и особо тяжких коррупционных преступлений, то международные организации, уполномоченные следить за соблюдением данной Конвенции, могут наложить санкции на соответствующих высших должностных лиц этих государств, вплоть до ареста данных лиц, а также их счетов и имущества, находящихся на территории третьих стран.
Если власти и правоохранительные органы России не инициируют проведение по фактам публичных обвинений доследственных проверок или, при наличии оснований, возбуждение уголовных дел о коррупции и злоупотреблениях либо о клевете, то автоматически нарушают вышеуказанную Конвенцию со всеми вытекающими отсюда негативными для страны последствиями.
Это означает, например, что в случае утраты высшим должностным лицом дипломатической неприкосновенности его последующая поездка за рубеж может завершиться для него негативно. Достаточно сделать там покупку, даже мелкую, и такой покупатель как частное лицо может быть задержан местными правоохранителями, поскольку каждая из стран – участниц Конвенции против того, чтобы коррупционные доходы тратились на ее территории.
Что делать?
В этой связи показателен недавний уникальный случай с экс-президентом Южной Кореи Пак Кын Хе, которая была заподозрена в лоббизме, коррупции и передаче секретной информации своей подруге. Она была подвергнута импичменту, а затем заключена под стражу и привлечена в качестве обвиняемой.
При этом расследованием дела занялся уполномоченный партиями и новым президентом специальный прокурор.
Полагаю, что и в нашей стране должен появиться институт независимого специального прокурора для борьбы с теми, кто «мешает торжеству справедливости». Так, во всяком случае, недавно обозначил задачу этого не существующего пока органа глава Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) М. Федотов, выступивший с соответствующим предложением на встрече с Президентом России. По его словам, «люди годами барахтаются в пустых отписках, не понимая, как можно не видеть очевидного». Для них «справедливость важнее формальностей». И кто-то должен, как он выразился, «дернуть стоп-кран, чтобы чехарда несправедливости остановилась». А сегодня, считает глава СПЧ, это сделать некому.
Президент РФ В.В. Путин, в свою очередь, заявил, что готов рассмотреть идею о введении в стране института независимого прокурора. Но для начала, отметил он, необходимо «понять, что это такое». И как оно впишется в общую правовую систему.
Актуальные вопросы о целесообразности введения такого «особого института», наряду с расширением полномочий органов прокуратуры, были подняты мной в июне с.г. на страницах «АГ». Они нашли различные отклики у профессионалов.
Насколько для нашей страны актуально это предложение и к каким последствиям оно может привести? Ведь даже в США, где институт независимого прокурора зародился и эффективно функционировал почти четверть века, он в конце концов был почти ликвидирован после расследования известного скандала между бывшим президентом Клинтоном и его фавориткой Левински. Новый президент США Д. Трамп в ходе своей предвыборной президентской кампании заявлял о назначении специального прокурора для уголовного преследования своей соперницы Х. Клинтон. Но это была скорее часть его предвыборной стратегии.
А сейчас мы с большим интересом наблюдаем, как новый квалифицированный специальный прокурор Роберт Мюллер ведет расследование уже в отношении самого Трампа, связанное с его предвыборной борьбой. И Трамп, несмотря на его полномочия и заявления о том, что он может уволить Мюллера, это до сих пор не сделал. Интересно, к каким выводам Мюллер придет по окончании своего действительно независимого расследования?
Немного из новейшей истории США
Институт независимых прокуроров впервые появился в США более 30 лет назад. Он был создан после «уотергейтского скандала», в котором был замешан президент страны Р. Никсон. Летом 1974 г. Никсон ушел в отставку, а спустя четыре года нововведение было юридически оформлено специальным законом. В период его действия сменились 17 прокуроров. В 1999 г. Конгресс США отказался продлить срок действия закона о независимых прокурорах, так как «изыскания» специального прокурора К. Стара о нашумевших личных отношениях Клинтона и Левински наглядно продемонстрировали, насколько далеко и «глубоко» можно зайти во вмешательстве в частную жизнь официального лица. После этого в США независимыми расследованиями занимались в основном различные парламентские комиссии.
В начале нынешнего года по сетям прошла информация о том, что в генеральной прокуратуре США может появиться должность специального прокурора по России. Об этом заявил претендент на пост заместителя главы минюста США (заместителя генпрокурора) Р. Розенстайн. В ходе выступления на слушаниях в Сенате он пообещал, что в случае своего утверждения на должность проведет независимое расследование по делу о вмешательстве России в выборы президента США. В свою очередь, сенаторы поинтересовались, готов ли он учредить должность специального прокурора по этому делу, на что получили утвердительный ответ. Розенстайн был утвержден и сдержал данное им обещание. Таким специальным прокурором был назначен Роберт Мюллер, бывший руководитель ФБР США.
Институт независимого специального прокурора в России
В нашей стране идея создания института специального прокурора тоже неновая. Обсуждение важности и особенностей такого «трансформированного» прокурора активно велось более десятилетия назад, однако впоследствии плавно утихло.
Так, нечто подобное обсуждалось в Совете Федерации еще в 2005 г. И даже был предложен законопроект о коллегии уполномоченных прокуроров, независимых от всех органов исполнительной власти, которые получат право расследовать деятельность высших должностных лиц государства. Однако в Госдуме документ заблокировали. Повторно к нему попытались вернуться в 2011 г., но результат оказался тем же.
В каком варианте проект желает реанимировать глава СПЧ, пока не совсем понятно. К этому вопросу он больше не возвращался. Но в любом случае, как бы ни назывался данный институт юстиции, опираться в своей деятельности он должен только на закон, работать должен эффективно и, самое главное, независимо от бюрократического аппарата и властей (даже в вопросах финансирования).
Практика проведения относительно независимого расследования существует уже и у нас – правда, в «ручном» режиме. Многим профессионалам памятен случай длительного малоэффективного расследования дела «мебельной мафии», так называемое «Дело трех китов». Точку в нем смог поставить лишь специально направленный из региона в Генпрокуратуру следователь В. Лоскутов, которого лично знал и которому доверял Президент РФ.
Но в «ручном управлении» не всегда получается действовать быстро и объективно, даже в резонансных случаях, да и не нужно данный метод использовать на постоянной основе (хотя его эффективность не отрицаю и применение считаю порой целесообразным).
Именно поэтому «независимый следователь-арбитр» необходим в настоящее время. В частности, для участия в делах, в которых присутствует «конфликт ведомственных интересов» (например, «дело подмосковных прокуроров», уголовное дело в отношении сотрудников СК России и криминального авторитета Шакро).
Как явствует из событий последних лет, «неприкосновенных» у нас нет, и в принципе их не должно быть. Вопрос лишь в том, кто обеспечит законность, объективность, быстроту, квалифицированность и, самое главное, независимость в расследованиях.
Некоторые предложения по учреждению нового института
Образно говоря, новый институт – коллегия уполномоченных прокуроров или специальный прокурор – возможно, будет иметь эффект и авторитет Доктора Айболита.
Необходимо скрупулезно проработать закон о специальном прокуроре и понять, как конституционно вписать данную должность, будет ли она общественной или государственной, как и кем будет финансироваться, каким образом обеспечить максимальную независимость, безопасность, властность и исполнительность соответствующих полномочий. Главное – избежать бюрократизации и формализма, как это, к сожалению, происходит с институтом омбудсмена.
Специальному прокурору, избираемому из числа авторитетных представителей юридического общества (в том числе адвокатов, имеющих предшествующий достаточный опыт следственно-прокурорской работы), можно предоставить особые полномочия, обеспечивающие его полную служебную и юридическую независимость (с подчинением исключительно Президенту РФ), а также широкие права в проведении полномасштабных расследований по обстоятельствам, получившим особый резонанс в обществе, имеющим явную политическую окраску, а также в отношении высших должностных лиц страны.
Полагаю, что кандидатуру специального прокурора должен назначать Президент РФ по представлению сенаторов, а до этого – нижней палаты парламента. Право выдвигать кандидатуры надо предоставить Федеральному Собранию, председателю СПЧ, уполномоченным по правам человека и по защите прав предпринимателей, а возможно, и ФПА РФ.
При этом специальный прокурор ни в коем случае не должен стать неким подобием омбудсменов, поскольку последние ориентированы на защиту прав массовых категорий граждан и всецело подчиняются Президенту РФ. Специальный прокурор должен быть максимально независим от первых лиц государства, исполнительной и судебной властей, спецслужб и правоохранительных органов (хотя возможности последних он может использовать при реализации своих задач).
В заключение…
Учитывая появление в последнее время некоторых инициаторов «частных независимых антикоррупционных расследований» и представленные ими на обозрение широкой публике «результаты», будоражащие общество и провоцирующие недоверие граждан к государству, его исполнительной и судебной властям, правоохранительным органам, создание подобного института специального расследования, как никогда, становится актуальным.
Рано или поздно, в том или ином виде такое лицо, наделенное специальными полномочиями, совмещающими функции независимого расследования, надзора и контроля, должно у нас появиться. Ибо для России еще долго будет актуальным двухсотлетнее высказывание историка Карамзина, когда его попросили в двух словах объяснить, что происходит на Руси. Карамзину и двух слов не понадобилось. «Воруют», – заявил он…
Положительный опыт функционирования независимых прокуроров в ряде зарубежных стран заслуживает пристального внимания и в принципе абсолютно нормален для демократической страны.
В этой связи адвокатской корпорации как заинтересованной организации нельзя оставаться в стороне. В надежде на то, что полномочия специального прокурора будут использованы исключительно для защиты прав и законных интересов граждан и организаций, необходимо также инициировать создание рассматриваемого юридического инструментария.
Хотя надо отдать должное: Конституция и законы у нас неплохие. Вопрос в их надлежащем соблюдении и неукоснительном исполнении, к чему необходимо всем стремиться. А надеяться на то, что придет независимый прокурор всея Руси и всех «вылечит», не стоит. Но такой «Доктор Айболит» сейчас, как никогда, необходим.
Закон должен всегда торжествовать! Беззаконие должно быть побеждено...
