Институт присяжных является важной составляющей гражданского общества, а также одним из элементов правового государства. Возможность защиты своих прав и законных интересов путем использования права на рассмотрение уголовного дела коллегией присяжных заседателей может привести к полному оправданию лица в связи с порой необоснованными обвинениями со стороны следственных органов.
Якутским городским судом в марте 2023 г. с участием коллегии присяжных было рассмотрено уголовное дело в отношении моего подзащитного Л., который обвинялся в совершении преступления по ч. 1 ст. 105 УК РФ – умышленном убийстве Е. В ходе расследования Л. отрицал свою причастность к броску потерпевшего с балкона квартиры, расположенной на 8-м этаже многоквартирного дома, повлекшему смерть Е.
В ходе предварительного следствия защита ставила вопрос о непричастности Л. к совершению инкриминируемого деяния, для чего были истребованы записи с камер видеонаблюдения в подъезде, на которых было видно, что обвиняемый в период времени, когда было совершено преступление, по месту происшествия отсутствовал. Также была установлена женщина-свидетель, присутствовавшая в данной квартире, которая по неизвестной причине не была выявлена при первоначальных следственных действиях, а о ее присутствии никто из свидетелей не сообщил. При этом на видеозаписях было видно, что эта женщина была одним из участников событий. Согласно показаниям данного свидетеля, когда Л. покинул место происшествия, Е. был жив.
Также защита неоднократно ходатайствовала о производстве очных ставок со свидетелями, которые как прямо, так и косвенно указывали на Л. как на лицо, совершившее преступление, поскольку показания данных свидетелей противоречили объективным и субъективным источникам информации.
Дело осложнялось тем, что многие из присутствовавших в квартире в момент совершения преступления лиц были заняты распитием спиртного, что, в свою очередь, привело их к алкогольному опьянению и его последствиям в виде потери памяти.
Ознакомившись с материалами дела, мы решили ходатайствовать о его рассмотрении судом присяжных, так как совокупность добытых доказательств подтверждала позицию защиты о том, что потерпевший выпал из окна при иных обстоятельствах, не связанных с тем, что Л. якобы выбросил его с балкона из личных неприязненных отношений, возникших на почве подозрений потерпевшего в краже обвиняемым мобильного телефона.
На стадии формирования коллегии присяжных защита использовала возможности внесения мотивированных отводов и одного немотивированного, а после того как количественный состав оставшихся кандидатов позволял внести еще по одному немотивированному отводу с каждой стороны, защита ходатайствовала о предоставлении дополнительного немотивированного отвода, которое было удовлетворено судом. При отборе кандидатов в присяжные суд, в частности, принял ходатайства сторон об отводе кандидата с особенностями здоровья и кандидата, не имеющего возможности участвовать в рассмотрении дела по профессиональным основаниям. Немотивированный отвод сторона защиты заявила в отношении бывшего сотрудника органов госбезопасности, выразившего предубеждение по поводу виновности подсудимого ввиду профессиональных убеждений. Дополнительный немотивированный отвод был заявлен кандидату, являющемуся родственником руководителя следственного отдела, расследовавшего данное уголовное дело. В итоге оставшийся состав коллегии присяжных удовлетворил интересы обеих сторон дела.
В ходе судебного следствия мы акцентировали внимание на показаниях свидетеля защиты, соотносившихся с временными показателями записей с камер видеонаблюдения, о том, что потерпевший был жив, когда данный свидетель и обвиняемый уходили из квартиры. Также учитывались заключения экспертов, протоколы осмотров места происшествия, которые указывали на отсутствие отпечатков пальцев потерпевшего на рамах балконного окна. Кроме того, кровь потерпевшего имелась только на куртке обвиняемого. При этом на других предметах одежды Л. крови потерпевшего не было, хотя при борьбе, предшествовавшей броску через окно, о которой утверждало обвинение, она должна была остаться.
Также в ходе следствия была проведена экспертиза запаховых следов, показавшая наличие запаховых следов Л. только на кофте потерпевшего, за которую обвиняемый действительно хватался, но при ранее состоявшемся конфликте, свидетелями чего были все присутствовавшие на месте преступления лица, однако запаховых следов на брюках и другой верхней одежде Л. не было. При этом допрошенный в судебном заседании эксперт показал, что при интенсивном контакте в процессе борьбы запаховые следы должны были остаться на одежде потерпевшего, за которую хватался бы обвиняемый, так как после крепкого интенсивного контакта на одежде остаются следы эпителия человека, образующие запаховые следы.
Кроме того, были поставлены под сомнение показания очевидца событий, менявшего их в ходе следствия по поводу обстоятельств происшествия, – его доводы опровергались как показаниями свидетеля защиты, так и материалами уголовного дела. Так, по словам очевидца, ЧП произошло в светлое время суток, однако впоследствии выяснилось, что он достоверно не видел, как Л. выбросил Е. из окна балкона.
Также были приведены выводы судебно-медицинской экспертизы трупа о наличии у потерпевшего иных прижизненных телесных повреждений, которые никем из свидетелей не были замечены у потерпевшего до причинения ему смерти и не были причинены Л. в ходе обоюдной драки с Е.
В процессе судебного следствия сторона обвинения ставила вопрос об оглашении показаний свидетеля, который ввиду веских причин не мог участвовать в судебном заседании, однако в удовлетворении данного ходатайства суд отказал, мотивируя тем, что на стадии следствия стороне защиты не было предоставлено право оспорить данные показания – в частности, при производстве очных ставок, о которых она ходатайствовала на стадии следствия.
По итогам совещания присяжные вынесли вердикт, согласно которому на вопрос о событии преступления большинством ответов было принято решение о недоказанности как события преступления, так и совершения его подсудимым. На основании вердикта суд вынес оправдательный приговор.
Данное решение было обжаловано стороной обвинения. Рассмотрев апелляционную жалобу, Верховный суд Республики Саха (Якутия) вынес определение об отмене приговора в связи с нарушением тайны совещательной комнаты, которое выразилось в отсутствии сведений о хранении вопросного листа, когда после ночного перерыва в совещании старшина коллегии присяжных заявила, что доступа к вопросному листу у иных лиц не было, как и вмешательства в процесс совещания. Также указывалось, что помощник судьи неправомерно прервала совещание, когда по поручению судьи поинтересовалась возможностью закончить голосование при единодушном вердикте либо уйти на перерыв в связи с наступлением ночного времени.
Не согласившись с апелляционным определением, я обжаловал его в порядке выборочной кассации, отметив в кассационной жалобе, что выводы апелляции основаны на предположениях, при этом возражения стороны защиты не учтены.
В апелляционном определении не нашли, в частности, отражения доводы стороны защиты, не дана оценка ответу на поступивший из УФСПП России по РС (Я) адвокатский запрос, согласно которому судебные приставы несли службу на посту у зала судебного заседания в усиленном режиме, фактов несанкционированного доступа в совещательную комнату не имелось. Также указывалось, что апелляция не мотивировала, в чем выражено нарушение тайны совещания присяжных; не учтено общее время голосования, затраченное на вынесение вердикта; не пояснено, каким законом регламентированы требования к хранению вопросного листа.
Кроме того, в кассационной жалобе выражалось несогласие с немотивированными решениями суда апелляционной инстанции, вынесенными по ходатайствам защиты, о необходимости опроса старшины присяжных заседателей о нарушениях тайны совещания, а также о необходимости допроса в качестве свидетеля помощника судьи, которая, по мнению апелляции, нарушила процесс совещания.
Девятый кассационный суд общей юрисдикции поддержал доводы кассационной жалобы по всем пунктам и принял ее к рассмотрению, по итогам которого отменил апелляционное определение, указав, что нарушений закона в действиях помощника судьи не усматривается, как и не установлено их в процессе совещания; тайна совещательной комнаты не нарушалась. Также Девятый КСОЮ указал, что председательствующим судьей сделаны верные замечания в адрес коллегии присяжных, нарушившей порядок голосования, после которых коллегия продолжила обсуждение вопросного листа. Кроме того, кассация прямо указала, что УПК РФ не содержит норм, предусматривающих обязательное хранение вопросного листа в опечатанном сейфе при объявлении перерыва в процессе голосования, на что ссылались сторона обвинения и суд апелляционной инстанции.
На втором круге рассмотрения апелляция отказала в удовлетворении апелляционных представления и жалобы, а оправдательный приговор оставила без изменения.
Стоит отметить, что выводы апелляции изменились диаметрально и совпали с выводами, изложенными кассационным судом. Так, апелляционный суд указал, что расследование уголовного дела проведено с соблюдением требований УПК; формирование коллегии присяжных проведено председательствующим судьей в строгом соответствии с положениями ст. 328 УПК; судебное разбирательство проведено в допустимых пределах. Стороны, в том числе сторона обвинения, не были ограничены в возможности предоставления и исследования доказательств перед присяжными.
Из содержания протокола судебного заседания усматривается, что председательствующий по делу судья не позволял сторонам исследовать обстоятельства, не подлежащие изучению перед присяжными. Доводы апелляционного представления о необоснованном отказе в удовлетворении ходатайства об оглашении показаний свидетеля С. суд апелляционной инстанции признал несостоятельными, так как сторона защиты в ходе расследования проявляла активную позицию для проведения очной ставки между свидетелем С. и обвиняемым, в том числе после ознакомления с материалами дела в порядке ст. 217 УПК. В связи с тем что очная ставка на предварительном следствии не была проведена, оснований для их оглашения у суда не имелось.
Таким образом, апелляционный суд заключил, что вердикт присяжных является ясным и непротиворечивым.
Оценивая действия помощника судьи, апелляция отметила следующее. В связи с наступлением ночного времени (22:00) председательствующим судьей помощнику было поручено узнать, готовы ли присяжные прервать совещание. Помощник судьи пояснила, что готовы. Из протокола судебного заседания следует, что помощник судьи выясняла лишь технический вопрос о возможности прервать совещание присяжных. Данных о том, что помощник судьи присутствовала в совещательной комнате, а также о том, что ей стали известны суждения, высказанные во время совещания, протокол судебного заседания не содержит, в апелляционном представлении и жалобе они также не приведены.
Судья, ознакомившись с вопросным листом и внесенными в него ответами, в соответствии со своими полномочиями разъяснил вновь необходимость обсуждения вопросов не менее трех часов в случае, если решение принимается путем голосования (т.е. в отсутствие единодушия по всем поставленным вопросам). Поскольку единодушия в коллегии достигнуто не было и наступило ночное время, председательствующий разъяснил присяжным положения об отдыхе, и с учетом их мнения было принято обоснованное решение о перерыве в совещании. Судом сделан верный вывод, что общее время совещания присяжных значительно превысило три часа. Следовательно, требования ст. 343 УПК не нарушены.
Также сделан непротиворечивый и ясный вывод о том, что уголовно-процессуальный закон не содержит требований к организации хранения вопросного листа при перерывах в совещании присяжных. Кроме того, подчеркивается: из протокола судебного заседания следует, что вопросный лист хранился у старшины коллегии присяжных, при этом после перерыва на вопрос председательствующего о том, имелся ли доступ к вопросному листу посторонних лиц, старшина ответил отрицательно.
Таким образом, суд апелляционной инстанции пришел к однозначному выводу о том, что судебное разбирательство с участием присяжных заседателей проведено законно и без нарушений законодательства, а оправдательный приговор, вынесенный на основании вердикта, является законным и не подлежит отмене.
Данное дело подчеркивает не только важность обжалования, в том числе в порядке кассации, судебных актов, вынесенных с нарушениями, но и то, что не всякое действие, которое сторона обвинения считает нарушением, может быть существенным и достаточным для отмены оправдательного приговора. Надеюсь, позиция Девятого КСОЮ по данному делу будет способствовать прекращению практики огульной и массовой отмены оправдательных приговоров, вынесенных судом присяжных.
