Не могу умолчать и не терплю
когда ученые неправильно мыслят в уме своем.
А.П. Чехов. «Письмо ученому соседу»
Мой друг и коллега Юрий Михайлович Новолодский, почему-то именно сейчас вспомнивший и раскритиковавший принятое свыше 10 лет назад и успешно действующее разъяснение Совета АП г. Москвы «Об основаниях прекращения участия адвоката-защитника в уголовном деле», вызвал в моей памяти вот какую историю.
Один адвокат вполне добросовестно защищал профессионального вора-домушника и как-то в беседе с ним поинтересовался: «Скажи, а если ты после освобождения залезешь в квартиру и увидишь, что она моя, как ты поступишь?» На что получил явно не тот ответ, который ожидал услышать: «А ты для меня такой же лох, как и все другие, почему я должен делать исключение?»
Коллега Новолодский отстаивает позицию, согласно которой защитник ни при каких условиях не может выйти из дела, даже если клиент не оплачивает его работу. Отталкиваясь от идеологических смыслов правосудия, упоминая сложную систему общественных отношений, апеллируя к ценностным смыслам адвокатской профессии и заботясь о престиже института адвокатуры, автор категоричен в том, что «отказ защитника от принятых на себя обязательств по ведению профессиональной защиты в конкретном уголовном деле должен быть полностью исключен из адвокатской практики независимо от побудительных мотивов, включая такой, как прекращение доверителем оговоренной соглашением оплаты работы адвоката».
Как мне представляется, теоретические изыскания Юрия Михайловича в прикладном плане как раз и направлены на то, чтобы сделать из обманутых защитников упомянутых «лохов». Здесь невольно вспоминается некое циничное высказывание: «Если насилие стало фактом, лягте спокойно и получайте удовольствие». Но вот ведь что удивительно – не все из нас хотят наслаждаться насилием, некоторые стремятся этому воспротивиться.
В описываемом случае особенно огорчает, что призывы «непротивления злу» раздаются уже не в первый раз под лозунгами защиты авторитета адвокатуры, и, что характерно: 1) они исходят со стороны коллег, входящих в руководящие органы адвокатского самоуправления и 2) реализуются на деле за счет определенной части наших товарищей, попавших в неприятные ситуации.
Я бы еще мог понять, если бы сторонники Новолодского либо он сам на конкретном примере наглядно показали, как следует бороться с таким печальным и довольно распространенным феноменом, как нарушение доверителем его обязательств по оплате предусмотренных соглашением о юридической помощи или связанных с нею накладных расходов. Сообщили бы нам, что они в своем адвокатском образовании или региональной палате создали за счет собственных отчислений фонд поддержки обманутых защитников либо заключили со страховой компанией договор, где указанная неоплата рассматривалась бы как страховой случай. Наконец, зная тягу Юрия Михайловича к активным действиям по защите прав адвокатов, он порадовал бы тем, что отстоял коллегу по корпорации, послав к неплательщику пару дюжих молодцев из Балтийской коллегии, один грозный вид которых вразумил оного и заставил опустошить кошелек в пользу его защитника.
Но пока этого нет, все призывы к «непротивлению» следует отнести к аргументации, которая называется теоретическим размахиванием руками. Поскольку еще ни один из правоведов-догматиков не дал четких и конкретных ответов, как поступить адвокату, если его подзащитный отказался с определенного момента оплачивать поездки и пребывание в другой местности, где ведется следствие или проходит судебный процесс, а сам адвокат уже потратил свои сбережения на нужды семьи?
Я наводил справки, и в одном большом и далеком от Москвы и Питера регионе мне сообщили, что если у дела, по которому у адвоката в его районе проживания заключено соглашение, вдруг меняется территориальная подследственность или подсудность, обусловливающая необходимость регулярных посещений судов или следственных подразделений за сотни километров от прежнего места, то жалобы отказавшегося оплачивать накладные расходы клиента местной палатой не рассматриваются и в возбуждении дисциплинарного производства следует отказ.
Таким образом, демонстрируя уже не впервые некоторую аллергию на москвичей, Юрий Михайлович, видимо, не знает, что далеко не везде придерживаются позиции, которую, на мой взгляд, можно назвать ортодоксальной. Взгляните на очередное издание АП Московской области сборника под названием «Профессиональная этика адвоката» (2017 г.). Среди дисциплинарной практики мы найдем пример, когда адвокат в одностороннем порядке расторг соглашение в связи с неоплатой родственниками подзащитного полной суммы вознаграждения. По этому поводу отмечено: «Данное обстоятельство не является основанием для одностороннего расторжения адвокатом соглашения об оказании юридической помощи по уголовному делу, если соглашением не установлено, что отказ от оплаты в порядке, предусмотренном соглашением, рассматривается сторонами в качестве одностороннего расторжения соглашения (выделено мной. – К.Р.)» (с. 78). Как видим, здесь изложен подход, солидарный с отстаиваемым Советом АП г. Москвы. А за обеими указанными палатами стоит суммарно 14 тысяч адвокатов – почти пятая часть адвокатского сословия современной России, чего нельзя не учитывать.
Уважаемый коллега в своем эссе пишет: «Страшно представить ситуацию, когда после многомесячного судебного разбирательства по групповому делу в очередное судебное заседание не явится защитник одного из подсудимых по той причине, что у последнего закончились средства на оплату защиты. Если подобные случаи участятся, то “вынужденные процессуальные меры” со стороны государства не заставят себя долго ждать». Но, во-первых, что же здесь такого ужасного, если возникает вполне банальная ситуация, прямо предусмотренная законом в ч. 3 ст. 50 УПК РФ? А во-вторых, умиляет очередная страшилка в виде возможной реакции государства, представляющая собой разновидность уже упомянутого призыва безропотно лечь и не сопротивляться. Кстати, а никто не задумывался, почему вдруг систематическая неоплата работы тем же государством наших коллег по назначению вызывает громкие негодующие протесты, а те же действия со стороны добровольно вступивших в договорные отношения подзащитных предлагается считать безобидной шалостью?
Убежден в том, что повышению авторитета адвокатуры как раз будет способствовать решительное расставание с обманщиком в строгом соответствии с пунктами подписанного им самим соглашения, а не унижения и хождение за клиентом с протянутой, как за подачкой, рукой. Разве неверно известное утверждение – чего стоит адвокат, если он не может защитить сам себя?
Заинтересовавшись в свое время рассматриваемой проблемой, я побеспокоил знакомых американских и английских юристов вопросом, как у них обстоит дело с возможностью отказа от помощи клиенту, оказавшемуся неплатежеспособным? Ответ везде был одинаковым: нет денег – нет работы независимо от категории дел. Английская коллега привела по этому поводу любопытный пример. Заплативший немалую сумму юридической фирме человек отказался от последующих выплат, и тогда юристы не явились в суд в назначенную ранее дату. Он туда пришел, но был привлечен к ответственности за неуважение к суду, поскольку не обеспечил явку своих представителей. И, что характерно, – добавлю от себя – никто, в отличие от моего уважаемого оппонента, не усмотрел в поведении английских барристеров признаков какого-либо шантажа клиента.
А в ст. 11 Закона Французской Республики от 12 июля 2005 г. № 2005-709 «О правилах профессиональной этики адвоката» прямо говорится: «Принимая поручение на ведение дела клиента, адвокат имеет право потребовать от клиента выплаты аванса в счет будущих расходов и вознаграждения <…>. В отсутствие выплаты аванса адвокат вправе отказаться от ведения дела либо прекратить свое участие в нем…»
Как видим, в странах с глубокими правовыми традициями вопрос решается очень просто, и там никто особенно не переживает за то, что государству может что-то почему-то не понравиться.
Далее выражу мнение, что вряд ли следует узурпировать право на истинное понимание ценностных смыслов адвокатской профессии и заботу об авторитете нашей профессиональной корпорации. Не хочется думать, что Юрий Новолодский отказывает в таком праве имеющим иную точку зрения Генри Резнику, Андрею Сучкову, Василию Раудину и многим другим авторам, чьи позиции ранее публиковались на страницах адвокатской печати. Солидарный с ними Рустам Чернов, изложивший свои доводы на сайте «Праворуб.Ру» 13 января 2015 г., привел любопытную цитату из работ историка Василия Ключевского: «Существенною юридическою чертою холопства, отличавшею его от других, некрепостных видов частной зависимости, была непрекращаемость его по воле холопа: холоп мог выйти из неволи только по воле своего государя». Явно просматривается поучительная аналогия.
Любителей трактовать по-своему принципы существования адвокатуры я хочу адресовать к такой авторитетной организации, как Международная Ассоциация юристов, которая в сентябре 2000 г. в документе под звучным названием «Резолюция по поводу противопоставления профессионализма меркантильности» разъяснила сомневающимся, что: а) оказание профессиональных услуг высокого качества действенным образом и с осознанием их стоимости происходит в интересах клиентов и общественности, а также является существенно важным для финансовой обеспеченности и независимости юристов; б) независимость юриста требует его экономической независимости, которая может быть гарантирована только достаточным доходом от его профессиональной деятельности (выделено мной. – К.Р.).
Вынужден напомнить, что согласно положениям ст. 31 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» совет адвокатской палаты обязан защищать профессиональные права адвокатов. Что и сделала АП г. Москвы, приняв соответствующее разъяснение и защитив таким образом своих членов от недобросовестных действий доверителей. В полном соответствии с Рекомендациями Комитета Министров Совета Европы о свободе осуществления профессии адвоката (приняты 25 октября 2000 г.), которыми ассоциациям адвокатов предписывается способствовать росту благосостояния адвокатов и помощи им, если того требуют обстоятельства.
Но в некоторых других палатах по отношению к обворованному, по сути, коллеге, если он «постарается быть принципиальным “до конца” и не приступит к дальнейшему осуществлению защиты», применят жесткие меры – по мнению Юрия Михайловича, «вероятнее всего, он вскоре будет лишен адвокатского статуса». Ну что ж, пусть практикующие адвокаты сами решат, чей именно подход к анализируемой проблеме защищает их права и интересы, а чей – декларирует пышные лозунги, оставляя их и их семьи без средств к существованию, да еще и под страхом изгнания из корпорации.
Кстати, любопытно узнать, а Совет АП Санкт-Петербурга, членом которого является Ю.М. Новолодский, освобождает от дисциплинарной ответственности коллег за неуплату взносов, если они ссылаются на отсутствие средств по причине невыплат доверителями им причитающегося?
И самое последнее. Заметка Юрия Михайловича оперативно была опубликована в интернете. Очень рекомендую ему ознакомиться с поступившими от «адвокатской улицы» отзывами. Они явно не в его пользу.
