Представитель или защитник?

Административный процесс включает административное судопроизводство и производство по делам об административных правонарушениях.

Статья 25.5 КоАП РФ предусматривает, что если адвокат оказывает юридическую помощь лицу, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, то он выступает в качестве защитника, а если потерпевшему – то в качестве представителя. Притом в обоих случаях адвокат по соглашению оказывает правовую помощь на основании ордера, без доверенности.

Согласно ч. 4 ст. 57 КАС РФ полномочия адвоката как представителя в суде удостоверяются ордером, выданным соответствующим адвокатским образованием, а в случаях, предусмотренных Кодексом, – также доверенностью. Статья 57 входит в гл. 5 «Представительство в суде» КАС. Как видим, КАС в рамках административного судопроизводства предусматривает не защиту, а только представительство.

Кроме того, из п. 1 ст. 1, пп. 4 и 5 п. 2 ст. 2 Закона об адвокатуре следует, что адвокат, оказывая квалифицированную юридическую помощь, участвует:

• в качестве представителя доверителя в гражданском и административном судопроизводстве;
• в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве и производстве по делам об административных правонарушениях.

Именно применительно к административному процессу как отрасли частно-публичного права, которая характеризуется императивно-диспозитивным методом правового регулирования, возникают вопросы: от каких обстоятельств зависит, выступает ли адвокат в качестве защитника, – от формы процесса, в котором он участвует, или от формы (обстоятельств) юридической помощи, которую оказывает; от требования наличия у него ордера или доверенности? Например, юридическую помощь в порядке КАС можно осуществлять в рамках (в интересах) расследуемого уголовного дела. Должен ли адвокат, выступающий защитником в уголовном процессе, в данном случае на время административного судопроизводства «трансформироваться» в представителя? Данные вопросы еще более обостряются с учетом распространенной в юридической доктрине позиции об отнесении административного права и процесса к отраслям публичного права. В таком случае адвокат в административном процессе как публичной отрасли просто не может осуществлять представительство, его «участь» – защита, которая следует из конституционных гарантий для физического лица как более слабой стороны в публичном порядке (процессе) на вступление в дело адвоката-защитника без всяких условностей на основании ордера. Представительство в частном праве, напротив, требует определения процессуальных границ юридической помощи в доверенности.

В то же время КАС (ч. 1 ст. 1) регулирует порядок административного судопроизводства при рассмотрении и разрешении судами административных дел о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан и организаций. Согласно п. 4 ст. 37 и ст. 40 Кодекса к лицам, участвующим в деле, отнесены лица, обращающиеся в суд в защиту интересов других лиц. Перечень лиц, обращающихся в суд в защиту интересов других лиц, ограничен ч. 1 ст. 40 КАС, но при этом не является исчерпывающим. Согласно данной норме в случаях, предусмотренных федеральными конституционными законами, Кодексом и другими федеральными законами, иные лица могут обратиться в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц.

Данная позиция дополнена нормой ч. 2 ст. 40 КАС, устанавливающей, что в случаях, предусмотренных Кодексом и другими федеральными законами, организации и граждане могут обратиться в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц. Так, например, в абз. 1 п. 2 ст. 35 Закона об адвокатуре закреплено, что Федеральная палата адвокатов РФ как организация вправе обращаться в суд в порядке, предусмотренном ст. 40 КАС, с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц, являющихся членами адвокатского сообщества. Следовательно, представляется возможным закрепить в профильном законе норму о праве адвоката как иного лица (физического лица, гражданина) обращаться в суд в порядке ст. 40 КАС с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан по определенным, конкретизированным в указанной норме главам Кодекса.

В связи с чем указанная норма могла бы быть целесообразной, и по какой категории юридической помощи, оказываемой адвокатом?

Рассмотрим специфику защиты прав, свобод и законных интересов граждан в порядке таких глав КАС, как гл. 30 «Производство по административным делам о госпитализации гражданина в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке, о продлении срока госпитализации гражданина в недобровольном порядке или о психиатрическом освидетельствовании гражданина в недобровольном порядке», 31.1 «Производство по административным делам о защите интересов несовершеннолетнего или лица, признанного в установленном порядке недееспособным, в случае отказа законного представителя от медицинского вмешательства, необходимого для спасения жизни», 31.2 «Производство по административным делам, связанным с пребыванием несовершеннолетнего в центре временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей органа внутренних дел» и 31.3 «Производство по административным делам, связанным с пребыванием несовершеннолетнего в учебно-воспитательном учреждении закрытого типа».

У доверителей по такого рода делам зачастую нет родственников или законного представителя, а сам доверитель не всегда может выдать адвокату доверенность на представительство в административном судопроизводстве. Уполномоченные органы в порядке ст. 40 КАС не всегда обращаются в защиту всех возможных прав, свобод и законных интересов таких граждан. Представляется, что в подобных случаях защиту, а не представительство, в том числе pro bono, мог бы осуществлять адвокат на основании ордера по фактам обращения близких, знакомых доверителя или его самого доверителя к адвокату.

Профильные законы – которые, однако, не всегда могут быть применимы в сочетании с КАС – также содержат нормы с указанием на функцию «защиты» со стороны адвоката. Например, согласно ч. 3 ст. 7 Закона РФ от 2 июля 1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» защиту прав и законных интересов гражданина при оказании ему психиатрической помощи может осуществлять адвокат.

В случае представительства по соглашению на основании ордера и доверенности в порядке гл. 30 КАС, например, может возникнуть вопрос о действительности доверенности, выданной доверителем адвокату, в случае установления вступившим в законную силу решением суда недееспособности доверителя на конкретную дату по факту психической болезни с определенного периода. Защита, а не представительство, по соглашению адвокатом такого доверителя в порядке гл. 30 КАС на основании ордера (без доверенности) могла бы, на мой взгляд, значительно упростить оценку правомерности действий адвоката как надлежащих, добросовестных и этичных. Адвокат, выступающий в качестве защитника, может действовать в определенных случаях хотя и вне рамок явно выраженной воли доверителя, но в интересах защиты его конституционных прав (в качестве примера можно привести обязанность адвоката подать апелляционную жалобу в рамках уголовного дела) – доверенность на защиту адвокату не требуется, так как защита осуществляется на основании ордера. В то же время представитель не может действовать вне рамок явно выраженной воли доверителя или его законного представителя.

Об актуальности проблематики взаимозависимости процедур, предусмотренных УПК РФ и КАС, свидетельствуют казусы правоприменительной практики. Например, д.ю.н., профессор Н.Н. Ковтун со ссылкой на Постановление Конституционного Суда РФ от 24 мая 2018 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности статьи 435 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Д. и К.» отметил следующее¹.

По заключению комплексной судебной экспертизы К. был признан лишенным возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в момент совершения общественно опасного деяния. Постановлением суда от 14 февраля 2017 г., вынесенным по ходатайству следователя, К. был переведен до выздоровления в медицинскую организацию специализированного типа, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях; мера пресечения при этом судом отменена. Однако суд апелляционной инстанции постановлением от 6 марта 2017 г. изменил указанное решение, исключив из него указание о направлении К. на принудительное лечение (до выздоровления). Им же «восстановлена» мера пресечения в виде заключения под стражу (ст. 108–109 УПК).

В итоге психиатрический стационар, куда поступил (переведен) К., закономерно задал вопрос о том, на каком основании и каким образом следует содержать К. в отделении для лиц, нуждающихся в принудительном психиатрическом лечении. Для решения этой проблемы администрация стационара обратилась в суд с административным исковым заявлением о госпитализации К. в недобровольном порядке по правилам гл. 30 КАС. Суд «иск» удовлетворил. Однако решением апелляционной инстанции от 24 мая 2017 г. решение первой инстанции было отменено со ссылкой на то, что ст. 274 КАС не позволяет разрешать требования, связанные с применением принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния, предусмотренные УК РФ. Таким образом, 2 августа 2017 г. дело в отношении К. поступило в суд общей юрисдикции с ходатайством о применении к этому лицу принудительных мер медицинского характера в порядке гл. 51 УПК.

Представляет интерес также вопрос возможности распространения модели «адвокат-защитник» на случаи оказания квалифицированной юридической помощи в порядке гл. 22 «Производство по административным делам об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, наделенных отдельными государственными или иными публичными полномочиями, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих» КАС, широко применяемой в рамках расследуемого уголовного дела, вместо процедуры, предусмотренной ст. 125 УПК.

Однако стоит признать, что острой необходимости во внесении таких изменений нет в связи с отсутствием факторов, существенно ограничивающих возможность доверителя выдать доверенность на представительство адвокату либо самостоятельно подписать и подать административный иск в порядке гл. 22 КАС, составленный адвокатом, который может действовать на основании ордера.

Таким образом, представляется целесообразным закрепить в Законе об адвокатуре норму о праве адвоката как иного лица (физического лица, гражданина) обращаться в суд на основании ст. 40 КАС с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан в порядке гл. 30, 31.1, 31.2 и 31.3 КАС. Данная идея, безусловно, потребует детальной проработки на предмет устранения конкуренции норм законодательства.