18 января 2018 г. заместитель начальника Центра по противодействию экстремизму МВД по Республике Башкортостан Р. Газимуллин направил по электронной почте запрос администрации социальной сети «ВКонтакте» о предоставлении сведений в отношении ряда пользователей, в том числе о моей доверительнице – руководителе штаба Алексея Навального в г. Уфе Лилии Чанышевой.
Запрос касался следующих сведений:
- времени и даты создания личной страницы пользователя;
- установочных данных владельца при регистрации (абонентские номер, e-mail);
- IP-адресов, с которых осуществлялось управление страницей.
В обоснование законности требований сотрудник полиции сослался на п. 4 ч. 1 ст. 13 и ч. 4 Федерального закона «О полиции» (далее – Закон о полиции) и ст. 6 и 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее – Закон об ОРД).
30 января того же года администрация соцсети по электронной почте направила в ЦПЭ МВД по РБ запрошенные сведения (идентификатор пользователя, имя и фамилию, адрес электронной почты, дату регистрации в соцсети, а также номер мобильного телефона), указав на необходимость в обязательном порядке направлять (дублировать) оригиналы запросов по почте.
На основании полученных сведений сотрудниками ЦПЭ МВД по РБ в отношении моей доверительницы были составлены две справки о принадлежности ей телефонных номеров и страницы во «ВКонтакте», которые впоследствии распространялись сотрудниками ЦПЭ, – в частности, были переданы Роскомнадзору, – и использованы для привлечения Лилии Чанышевой к административной ответственности по ст. 19.7 КоАП РФ.
Как следует из правил пользования данной соцсетью, доступ к сайту и его функционалу предоставляется пользователю на условиях, закрепленных в правилах. Права и обязанности пользователей и администрации сайта являются юридически обязательными и рассматриваются как публичная оферта в соответствии со ст. 437 ГК РФ.
Согласно правилам обработка персональных данных пользователя производится в соответствии с законодательством РФ, а раскрытие предоставленной пользователем информации, в том числе личных данных, возможно только по требованию суда, правоохранительных органов, а также в иных предусмотренных законодательством случаях.
В данной ситуации администрация соцсети должна была удостовериться, что запрос о раскрытии личной информации моей доверительницы, в том числе ее персональных данных, исходил от уполномоченного должностного лица правоохранительного органа и был направлен с соблюдением положений законодательства.
Из переписки между ЦПЭ МВД по РБ и администрацией соцсети следует, что раскрытие информации, сообщенной Лилией Чанышевой при регистрации на сайте, было совершено на основании полученного по электронной почте запроса, содержавшего ссылку на упомянутые нормы законов о полиции и об ОРД.
В соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 13 Закона о полиции правоохранительному органу для выполнения возложенных на него обязанностей предоставляется право запрашивать и получать по мотивированному запросу уполномоченных должностных лиц от организаций, должностных лиц и граждан сведения, справки, документы (их копии), иную необходимую информацию, в том числе персональные данные граждан в связи с расследуемыми уголовными делами и находящимися в производстве делами об административных правонарушениях, а также в связи с проверкой зарегистрированных в установленном порядке заявлений и сообщений о преступлениях, административных правонарушениях и происшествиях, разрешение которых отнесено к компетенции полиции.
Таким образом, закон устанавливает следующие обязательные признаки правомерности требования полиции о предоставлении организацией информации: наличие мотивированного запроса уполномоченного должностного лица, у которого в производстве находится уголовное дело либо дело об административном правонарушении, либо им проводится проверка информации о происшествии, отнесенном к компетенции полиции.
В запросе ЦПЭ МВД по РБ отсутствовало мотивированное требование о предоставлении информации, в том числе не была приведена ссылка на проводимую проверку либо расследование дела, относимого к компетенции ОВД. Запрос также не содержал указания на наличие обоснованного подозрения о причастности Лилии Чанышевой к совершению какого-либо преступления или правонарушения.
В связи с этим полагаю, что названный запрос был обусловлен именно общественно-политической деятельностью Чанышевой.
Как следует из письма ЦПЭ, направленного в Роскомнадзор в феврале 2018 г., проверка проводилась по факту нарушения законодательства о персональных данных – в частности, действия Лилии Чанышевой были квалифицированы по ст. 13.11 КоАП РФ.
Следовательно, у социальной сети отсутствовали законные основания раскрывать личную информацию о Чанышевой, в том числе ее персональные данные. В данных обстоятельствах неприменимы положения п. 2 ч. 1 ст. 6 Федерльного закона «О персональных данных», допускающие обработку личной информации, когда она необходима для осуществления и выполнения возложенных законодательством на оператора функций, полномочий и обязанностей. То есть обработка персональных данных Лилии Чанышевой, по мнению ее представителей, осуществлялась администрацией соцсети с нарушением требований ст. 5, 6 и 9 Закона о персональных данных, в результате чего ей был причинен моральный вред.
Распространением персональных данных Чанышевой (фамилии, имени, адреса электронной почты, идентификатора пользователя, номера мобильного телефона) ей были причинены нравственные страдания в связи с незаконным предоставлением перечисленной информации неограниченному кругу лиц – сотрудникам МВД и Роскомнадзора. В связи с тем, что персональные данные передавались через небезопасные каналы связи (по электронной почте, на основании незаконного запроса, без принятия мер, исключающих доступ к ним неуполномоченных лиц), у нее возникли чувство незащищенности и тревога, что ее личная информация и переписка, доступные соцсети за период с 2007 г., могут быть переданы посторонним лицам.
По этому факту 31 октября 2018 г. Лилия Чанышева обратилась в Смольнинский районный суд Санкт-Петербурга с иском к соцсети о взыскании компенсации за причиненный моральный вред. По мнению истицы, обстоятельством, отягчающим вину ответчика, является демонстративное пренебрежение последним обязанностями защищать переданную ему пользователями личную информацию, выражающееся в систематическом предоставлении «чувствительной» информации по запросам, направляемым по электронной почте, что не позволяет проверить полномочия отправителя и отсутствие злоупотреблений.
2 ноября 2018 г. суд вынес определение об оставлении искового заявления без движения – на наш взгляд, по надуманным обстоятельствам. У меня как адвоката сложилось впечатление, что суд поверхностно изучил иск, так как приведенные в описательной части определения доводы не имели отношения к исковому заявлению. Тем не менее, насколько это было возможным исходя из обстоятельств дела, мы выполнили требования суда, однако 10 декабря было вынесено определение о возврате искового заявления. Суд посчитал, что до настоящего времени истцом не выполнены перечисленные в определении указания судьи.
Считая данное судебное решение незаконным и необоснованным, поскольку истица исполнила соответствующие требования в установленный срок в той мере и части, в какой исходя из обстоятельств дела они могли быть исполнены, была подана частная жалоба в апелляционную инстанцию. При этом в жалобе подчеркивалось, что истица защищает свое право на уважение частной жизни, гарантированное ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а отказ первой инстанции принять к рассмотрению исковое заявление по надуманным и незаконным основаниям нарушает ее право на эффективное средство правовой защиты, гарантированное ст. 13 Конвенции.
Также мы сослались на п. 26 Руководящих принципов предпринимательской деятельности в аспекте прав человека, разработанных Специальным представителем Генерального секретаря ООН по вопросу о правах человека и транснациональных корпорациях и других предприятиях, согласно которому при устранении связанных с предпринимательской деятельностью нарушений прав человека государствам следует принимать надлежащие меры для обеспечения эффективности национальных судебных механизмов, в том числе за счет изыскания способов снижения правовых, практических и других соответствующих барьеров, которые могли бы явиться причиной отказа в доступе к средствам правовой защиты.
23 января 2019 г. апелляционная инстанция удовлетворила частную жалобу и обязала районный суд принять исковое заявление к рассмотрению по существу.
В заключение отмечу, что после принятия иска Чанышевой к производству в «Агору» стали обращаться и другие пользователи соцсети «ВКонтакте», персональные данные которых также были раскрыты подобным образом, в связи с чем не исключаю, что в ближайшие время нами будут поданы аналогичные иски.
