Верховный Суд опубликовал Определение суда кассационной инстанции от 26 июля по делу № 53-УД23-9-К8, которым отменил решения апелляционной и кассационной инстанций об оставлении без изменения приговора женщине, осужденной за получение взятки и служебные подлоги.
Г. работала в должности руководителя территориального отдела Агентства ЗАГС по Кировскому району г. Красноярска. Приговором Кировского районного суда г. Красноярска от 6 декабря 2021 г. она была признана виновной и осуждена за получение лично и через посредника взяток в денежной форме за незаконные действия, а также за совершение из корыстной заинтересованности служебных подлогов. По совокупности преступлений Г. было назначено наказание в виде пяти лет колонии общего режима. Суды апелляционной и кассационной инстанций оставили приговор без изменения. В декабре 2022 г. постановлением суда назначенное осужденной по приговору наказание было заменено принудительными работами на оставшийся срок.
Суды, в частности, установили, что Г. в разное время (в период с 16 января по 26 мая 2015 г.) получила четыре взятки за незаконные действия в интересах нескольких лиц: госрегистрацию рождения несуществующих детей и выдачу соответствующих свидетельств о рождении. Согласно приговору Г. также совершила служебные подлоги, внеся в официальные документы заведомо ложные сведения о рождении детей.
В обоснование виновности Г. суд в приговоре привел показания ряда свидетелей, заключения экспертиз, письменные документы. Подсудимая как в ходе предварительного следствия, так и судебного разбирательства не признала своей вины, заявляя о том, что материалы дела в отношении нее сфабрикованы, а свидетели обвинения оговорили ее в совершении преступлений. Подсудимая и ее защитник – адвокат АП Красноярского края Николай Алмаев, выступая в судах трех инстанций, а также в апелляционных и кассационных жалобах приводили доводы о том, что в основу обвинения положены показания оговоривших Г. свидетелей, а также лиц, которым они якобы рассказывали о даче взяток Г.
При этом подсудимая заявляла, что в период с 2015 по 2017 г. на основании ее обращений как руководителя территориального отдела Агентства ЗАГС, в которых она сообщала руководству агентства и в правоохранительные органы об участившихся случаях рождения детей у лиц цыганской народности вне медицинских учреждений, правоохранительными органами были проведены проверки. Следствием этих проверок стало возбуждение уголовных дел, в том числе в отношении лиц по обвинениям в мошенничестве при получении ими пособий и социальных выплат на несуществующих детей. Именно эти лица, указывала подсудимая, выступают свидетелями обвинения, и у них были причины для ее оговора.
Сторона защиты акцентировала внимание судов на том, что необходимости давать взятку Г. за выдачу свидетельств о рождении детей у свидетелей обвинения не было. Существовавшая в то время достаточно простая процедура получения свидетельств о рождении детей, появившихся на свет вне медучреждений, предусматривала возможность обращения одного из родителей такого ребенка в ЗАГС с соответствующим заявлением и подтверждения факта рождения ребенка свидетелем. При этом работники ЗАГСа не вправе были требовать от родителя представления иных документов, подтверждающих факт рождения ребенка, и не были наделены полномочиями проводить какие-либо проверки относительно достоверности факта рождения ребенка.
Защита также обращала внимание судов на противоречия в показаниях свидетелей обвинения, данных ими в ходе предварительного следствия и в судебном заседании. Так, свидетели обвинения, в интересах которых лица якобы давали взятки Г., не были очевидцами передачи денег. Результатов оперативно-розыскной деятельности, изобличающих Г. в получении взяток или совершении иных преступлений, материалы дела не содержат.
Впоследствии Николай Алмаев обратился в Верховный Суд с кассационной жалобой на решения судов в отношении подзащитной. Заявитель отмечал, что выводы суда о виновности его подзащитной в получении взяток и совершении служебных подлогов не подтверждены доказательствами, исследованными в судебном заседании, а свидетели обвинения оговорили ее в совершении инкриминированных ей преступлений. Заявитель также утверждал, что судами трех инстанций допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов, повлиявшие на исход дела, в том числе нарушены принципы презумпции невиновности, состязательности и равноправия сторон, а также право Г. на защиту.
По мнению заявителя жалобы, судом первой инстанции уголовное дело рассмотрено с обвинительным уклоном и с нарушением принципов объективности и беспристрастности. Адвокат указал, что приговор не соответствует требованиям ст. 297, ч. 4 ст. 302, ст. 307 УПК РФ, доказательства оценены судом односторонне; судом допущены нарушения ч. 1 ст. 293, ст. 294 и 295 УПК, запрещающие задавать вопросы подсудимому во время последнего слова, а также нарушены права Г. при ее выступлении с последним словом, в котором она ходатайствовала о приобщении к материалам дела постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела.
Как подчеркнул адвокат, в приговоре не указаны нормативно-правовые акты и иные документы, устанавливающие права и обязанности подсудимой как должностного лица, которые ею были нарушены. По мнению защитника, суд неверно квалифицировал деяния Г. как получение взяток «за незаконные действия». Николай Алмаев утверждал, что в основу приговора положены недопустимые доказательства, поскольку предъявление Г. обвинения и ее допрос в качестве обвиняемой были проведены следователем с нарушением требований закона и права на защиту, выразившимся в том, что подсудимая была лишена возможности пользоваться помощью избранного ею защитника. В жалобе также указывалось, что недопустимыми доказательствами, по мнению защиты, являются показания одной из свидетелей, данные ею на предварительном следствии, которые защита лишена была возможности оспорить, в том числе путем проведения очных ставок, в связи со смертью данного свидетеля.
Адвокат обращал внимание, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным в судебном заседании. Защитник пояснил, что подзащитная исполняла должностные обязанности в рамках служебных полномочий и не могла знать о фактическом отсутствии детей, на которых были выданы свидетельства о рождении. Кроме того, назначенное Г. наказание является несправедливым вследствие чрезмерной суровости; судом в нарушение требований ст. 60 УК не были учтены все смягчающие наказание обстоятельства, в частности данные, положительно характеризующие личность подсудимой, наличие у нее заболеваний, состояние здоровья ее матери, признанной инвалидом, а также длительность времени, прошедшего со дня инкриминированных деяний.
Таким образзом, Николай Алмаев просил отменить вынесенные в отношении Г. приговор и последующие решения судов апелляционной и кассационной инстанций и передать дело на новое рассмотрение либо возвратить прокурору для устранения препятствий рассмотрения дела судом. Также заявитель кассационной жалобы просил прекратить уголовное преследование Г. в связи с отсутствием в действиях подзащитной составов преступлений.
Рассмотрев жалобу, Верховный Суд напомнил, что в силу ст. 297 УПК приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым и признается таковым, если он соответствует требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к его содержанию, процессуальной форме и порядку постановления, а также основан на правильном применении уголовного закона. Суд указал, что мотивировка решения судов как апелляционной, так и кассационной инстанций должна основываться на рассмотрении конкретных обстоятельств, нашедших отражение в материалах дела, а также на нормах материального и процессуального права, иначе не может быть обеспечено объективное и справедливое разрешение уголовного дела по существу.
Детально проанализировав доводы стороны защиты, приведенные осужденной и ее защитником в судах трех инстанций, ВС посчитал, что они имеют существенное значение для разрешения вопроса о виновности или невиновности Г. Он отметил, что судами апелляционной и кассационной инстанций эти доводы оставлены без надлежащей проверки и они не были опровергнуты в обжалуемых судебных актах.
Судебная коллегия заметила, что судом апелляционной инстанции не приведены убедительные мотивы, опровергающие доводы защиты о нарушении судом первой инстанции правил проверки и оценки доказательств, предусмотренных ст. 87 и 88 УПК, с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности для разрешения уголовного дела. При этом суд апелляционной инстанции признал убедительными доводы защиты о том, что изъятые в августе 2019 г. в ходе обыска кабинете Г. деньги в сумме 8000 руб., признанные вещественным доказательством по делу, не имеют отношения к инкриминированным ей событиям четырехлетней давности. Апелляция исключила из приговора указание суда об их конфискации, а вопрос о разрешении судьбы денежных средств как вещественных доказательств передала на новое рассмотрение в порядке гл. 47 УПК, уточнил Суд.
ВС также подчеркнул, что приведенные в определениях апелляционного и кассационного судов общие формулировки без указания конкретных оснований, по которым доводы апелляционной и кассационной жалоб, поданных в защиту Г., отвергнуты, не могут быть признаны обоснованными и мотивированными. Допущенные судами апелляционной и кассационной инстанций нарушения УПК являются существенными, поскольку повлияли на исход уголовного дела, в частности на выводы о виновности или невиновности осужденной, подытожил ВС.
Таким образом, Верховный Суд отменил обжалуемые решения, передав дело на новое апелляционное рассмотрение, а также определил освободить Г. из места отбывания наказания в виде принудительных работ. ВС добавил, что другие доводы, приведенные в кассационной жалобе, также подлежат проверке при новом апелляционном рассмотрении уголовного дела.
В комментарии «АГ» Николай Алмаев выразил удовлетворение решением Верховного Суда. По его мнению, в случае отказа в рассмотрении кассационной жалобы могла сложиться опасная практика, поскольку суд первой инстанции вынес обвинительный приговор на основании показаний свидетелей, осужденных за совершение преступлений, связанных с незаконным получением свидетельств о рождении несуществующих детей. При этом в деле полностью отсутствовали другие доказательства, в том числе результаты ОРМ, отметил он.
«Особенно важно, что ВС внимательно изучил не только кассационную жалобу и дополнения к ней (а это 100 листов печатного текста), но и материалы дела и принял законное и обоснованное решение. В определении Суд привел основные доводы, изложенные в кассационной жалобе, а также указал, что при рассмотрении дела в апелляции суду необходимо учесть и другие изложенные в жалобе доводы», – добавил Николай Алмаев.
По мнению защитника, рассматриваемое определение важно для судебной практики, так как ВС пресек вынесение судами приговоров, основанных на показаниях одного свидетеля, при полном отсутствии других доказательств, указав при этом на необходимость соблюдать основной принцип уголовного судопроизводства – презумпцию невиновности, а также на необходимость наличия совокупности доказательств, достаточных для признания лица виновным.
Адвокат АП Ставропольского края Владислав Потапов считает революционным указание ВС о том, что приведенные в определениях судов апелляционной и кассационной инстанций общие формулировки, без указания на конкретные основания, по которым доводы апелляционной и кассационной жалоб адвоката отвергнуты, не могут быть признаны обоснованными и мотивированными. «Решения судов апелляционных и кассационных инстанций нередко сводятся к фразе: “все доводы жалобы ранее были проверены и им дана надлежащая оценка, а потому все законно и обоснованно, и оснований для изменения или отмены решения суда не имеется”. То есть кассация – как первая, так и вторая – подтверждают, что не будут проверять доводы жалоб адвокатов. В этом смысле определение ВС выглядит как исключение из правил», – пояснил адвокат. Владислав Потапов также заметил, что в определении приведены многие доводы из кассационной жалобы адвоката, в связи с чем высоко оценил профессионализм и работу защитника в данном деле.
Старший партнер АБ ZKS Андрей Гривцов также положительно оценил выводы ВС. Так, пояснил адвокат, Верховный Суд справедливо указал, что при апелляционном и кассационном рассмотрении уголовного дела суды обязаны оценить каждый довод заявителя жалобы. В рассматриваемой ситуации этого сделано не было, что и послужило основанием для отмены оспариваемых решений.
Адвокат подчеркнул, что в целом проблема оценки каждого довода апелляционных, кассационных жалоб в настоящее время достаточно остра. Андрей Гривцов пояснил, что на практике довольно часто возникают ситуации, когда доводы защиты попросту игнорируются, остаются в итоге без какой-либо судебной оценки либо суд ограничивается формальной фразой общего характера об отсутствии нарушений. «Отрадно, что Верховный Суд обратил внимание на эту проблему. Я неоднократно отмечал, что основным способом формирования положительной судебной практики должна стать реакция судебной инстанции на уровне ВС на каждое допущенное по делу нарушение путем отмены ошибочных решений нижестоящих судов. Если решений, подобных анализируемому определению ВС, будет больше, это направит практику в правильное русло», – считает он.
Адвокат КА «Московский юридический центр» Дмитрий Клячков полагает, что определение ВС является примером качественного похода к проверке судебных актов. «Адвокатам известно, что в практике доводы апелляционных и кассационных жалоб в сущности не рассматриваются – в решениях судов в лучшем случае только формально перечисляются, но не анализируются, не проверяются и не опровергаются. Суды, проверяя судебные акты, не мотивируют причину непринятия того или иного довода защиты. Такая ситуация распространена, по моему мнению, и в гражданском, и в уголовном судопроизводстве. В итоге защитник при наличии весомых доводов в пользу доверителя зачастую не может найти им применения», – рассказал адвокат.
По мнению Дмитрия Клячкова, рассматриваемое определение ВС должно стать для судов ориентиром в применении основ уголовно-процессуального законодательства, детального исследования доводов защиты, а для судов апелляционной и кассационной инстанций – еще и тенденцией к более тщательному подходу при проверке обжалуемых судебных актов.
