Опубликовано апелляционное определение Белгородского областного суда, оставившее в силе приговор четырем полицейским, ранее обвинявшимся в избиении задержанного в целях склонения его к даче признательных показаний в совершении преступления, за которое он был впоследствии осужден.
Оправдание в первой инстанции
Как ранее писала «АГ», уголовное дело было возбуждено в отношении четырех полицейских – Юрия Пантелеенко, Расима Трушкина, Александра Ткачева, Владислава Постаногова – по ст. 286 УК РФ. Они обвинялись в том, что в июле 2017 г. избили задержанного Николая Манохина и угрожали ему с целью получения признательных показаний в совершении грабежа. Мужчина впоследствии был госпитализирован с телесными повреждениями. При этом в период расследования дела в отношении оперативников Николай Манохин был признан виновным в грабеже и приговорен к реальному сроку лишения свободы.
Уголовное дело рассматривалось в Свердловском районном суде г. Белгорода, потерпевшая сторона подала гражданский иск на сумму 2 млн руб. Гособвинение, в частности, базировалось на показаниях потерпевшего, свидетелей, заключении судмедэкспертизы, видеозаписях с видеорегистратора патрульного автомобиля, СМС-переписке свидетелей.
Тогда суд первой инстанции пришел к выводу, что предъявленное подсудимым обвинение не подтверждается положенными в его основу доказательствами, которые носят явно недостаточный характер. Суд также указал, что весь массив представленных и исследованных доказательств сторон фактически представляет собой показания Манохина, его родственников и знакомых против показаний подсудимых, свидетелей – работников полиции и иных лиц.
«Показания родственников потерпевшего, его друзей и знакомых сами по себе не могут быть положены в основу обвинительного приговора, поскольку являются производными от позиции потерпевшего, пересказом его же слов, ибо никто из них не являлся очевидцем обстоятельств, при которых Манохин получил телесные повреждения, и о некоторых впоследствии им сообщил потерпевший», – отмечалось в приговоре. По мнению судьи, близкие потерпевшего были достаточно заинтересованы в исходе дела.
Суд также критически отнесся и к показаниям самого потерпевшего ввиду больших сомнений в их правдоподобности и надуманности. Так, суд отметил, что способы и механизм причинения ему телесных повреждений (в частности, применение наручников) не соотносятся с данными судмедэкспертизы: «Когда встал вопрос о задержании Манохина по подозрению в совершении умышленного тяжкого преступления, у него образовалась версия о незаконных методах дознания: об избиении его оперативными сотрудниками уголовного розыска, что давало ему возможность, выказывая резкое ухудшение состояния здоровья, избежать задержания и в дальнейшем привлечения к уголовной ответственности, в присутствии ряда очевидцев».
«Все имеющиеся у потерпевшего телесные повреждения (как не причинившие вреда здоровью, так и причинившие легкий вред здоровью) приобретены последним при неустановленных (недоказанных) обстоятельствах», – отмечалось в приговоре суда. С учетом изложенного 4 июня 2019 г. суд оправдал подсудимых ввиду отсутствия в их деяниях состава преступления, за ними было признано право на реабилитацию.
Приговор в апелляции
Впоследствии сторона гособвинения и адвокат потерпевшего обжаловали оправдательный приговор.
Прокуратура, в частности, указала на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, а также на существенное нарушение им уголовно-процессуального закона. По мнению стороны обвинения, суд необоснованно положил в основу оправдательного приговора показания свидетелей защиты, не раскрыл содержание всех исследованных доказательств и не указал, по каким основаниям предпочел одни доказательства и отверг другие.
Также в апелляционном представлении отмечалось, что суд необоснованно признал показания потерпевшего субъективными, противоречивыми и не подтвержденными другими доказательствами, а также необоснованно отверг заключения судмедэкспертиз, которые были проведены компетентными экспертами, сославшись на выводы специалиста, который не является экспертом. Кроме того, указывалось, что приговор содержит формулировки, ставящие под сомнение невиновность оправданных.
Однако апелляционная инстанция в определении от 31 июля 2019 г. не выявила каких-либо нарушений закона, служащих основанием для отмены приговора, сочтя его законным и обоснованным. В частности, апелляционный суд отметил, что первая инстанция, вопреки доводам апеллянтов, исследовала заключения судмедэкспертиз, которые были проведены в ходе предварительного расследования, отразив их в приговоре. «Доводы стороны обвинения о необоснованном критическом отношении к показаниям потерпевшего Манохина суд апелляционной инстанции находит неубедительными <…> Таким образом, суд обоснованно при оценке показаний потерпевшего Манохина критически отнесся к ним, у суда апелляционной инстанции оснований для другой оценки этих показаний не имеется», – отмечалось в определении.
Кассация вернула дело в апелляцию
Далее прокуратура Белгородской области обжаловала вынесенные судебные акты в Первый кассационный суд общей юрисдикции. В своем кассационном представлении гособвинение отметило, что апелляция воздержалась от собственного анализа доказательств, ограничившись их кратким изложением. Прокуратура также указала, что суд первой инстанции не оценил противоречивые показания подсудимых, данные ими в ходе предварительного следствия и судебного заседания на предмет количества лиц, находившихся в служебном кабинете на момент совершения преступления. Сторона обвинения также сослалась на ошибочность вывода суда о недоказанности применения к потерпевшему наручников в связи с отсутствием у него следов на запястьях.
В кассационном определении от 16 января третья инстанция сочла обоснованными доводы гособвинения и согласилась с наличием ряда нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных нижестоящими судами при рассмотрении дела. В частности, что апелляция не мотивировала должным образом свое решение об оставлении оправдательного приговора без изменения и не проверила доводы апеллянтов о нарушениях, допущенных первой инстанцией.
Как пояснила кассация, апелляционный суд не исследовал противоречивые показания оправданных, данные ими в ходе предварительного следствия по делу и в рамках судебного разбирательства, равно как и отсутствие в приговоре показаний ряда свидетелей, а также отсутствие в нем оценки ряда материалов. Все это, по мнению третьей инстанции, нарушило требования ст. 389.28 УПК РФ, поскольку апелляционное определение должно содержать мотивы принятого решения по всем доводам апелляционной жалобы/представления.
«Кроме того, по смыслу закона, любое судебное решение состоит из вводной, описательно-мотивировочной и резолютивной частей, представляет собой единый, логически связанный документ, резолютивная часть которого должна вытекать из содержания его описательно-мотивировочной части. Несоответствие резолютивной части судебного решения другим его частям, а равно противоречие в выводах суда, изложенных в описательно-мотивировочной и резолютивной частях судебного акта, свидетельствует о его необоснованности и незаконности», – отмечалось в кассационном определении.
Вместе с тем, как подчеркнул кассационный суд, апелляция указала на обоснованность вывода первой инстанции о недоказанности события преступления при тех обстоятельствах, которые были вменены в вину оправданным гражданам. При этом вторая инстанция не учла, что подсудимые были оправданы на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ за отсутствием в их действиях состава преступления, а не за неустановлением события преступления, что является явным противоречием.
Таким образом, Первый кассационный суд общей юрисдикции удовлетворил кассационное представление прокуратуры, отменив апелляционное определение Белгородского областного суда и вернув ему дело на новое рассмотрение.
Апелляция повторно оставила оправдательный приговор в силе
В конце февраля 2020 г. апелляционный суд вновь оставил в силе оправдательный приговор. Он отметил, что выводы первой инстанции по предъявленному каждому из подсудимых обвинению основаны на исследованных всесторонне, полно и объективно доказательствах, содержание которых, также их анализ и оценка не вызывают нареканий со стороны вышестоящего суда.
Кроме того, суд указал, что нет повода сомневаться в достоверности показаний свидетелей стороны защиты. «Доводы апеллянтов о заинтересованности очевидцев событий в исходе дела представляются надуманными. Переходя к вопросу о пытках и ином насилии, суд второй инстанции настораживает явное несоответствие показаний потерпевшего о количестве, способе и характере нанесенных ему повреждений выводам проведенных ему судебно-медицинских экспертиз», – отмечено в определении.
Апелляция сочла, что отсутствие у потерпевшего повреждений, характерных для применения наручников, нанесения 50 ударов ногами и 10 ударов резиновой палкой по ногам, закономерно ставит под сомнение правдивость его соответствующих показаний. Кроме того, суд усомнился в достоверности выводов заключений судмедэксперта относительно рассматриваемого дела, на которые опиралось обвинение, предпочтя им заключение другого эксперта, отметив его «неангажированный» характер и дальнейшую подтвержденность медиками, осматривавшими потерпевшего.
При исследовании источника получения травм потерпевшим апелляция сослалась на метод совокупного анализа поэтапного развития событий в их хронологической последовательности и сочла, что предъявленное подсудимым обвинение не подтверждается положенными в его основу доказательствами. «Доводы апеллянтов, в преобладающей их части, основываются на субъективной переоценке исследованных судом доказательств, а также казуистике – дроблении каждого доказательства на мельчайшие детали с последующим вхождением в исчерпывающий анализ возникающих противоречий и мысленно представимых случаев. Однако обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК РФ). Между тем анализ исследованных доказательств свидетельствует, что они содержат существенные и de facto неустранимые противоречия, несмотря на предпринятые следственным органом и судом старания», – отмечено в определении.
Апелляция добавила, что совокупный эффект столь великого количества изъянов в собранных стороной обвинения уликах, вопреки утверждениям апеллянтов, не позволяет с достаточной степенью уверенности сделать вывод о доказанности вины подсудимых в совершении инкриминируемого им преступления.
Защитники прокомментировали выводы апелляции
В ходе предварительного следствия и в суде подсудимых защищали адвокаты АП Белгородской области: Алексей Уколов и Юрий Шевяков защищали Александра Ткачева, Ерлан Назаров – Расима Трушкина, Татьяна Рогозина защищала Владислава Постаногова, а Елена Затолокина – Юрия Пантелеенко.
В комментарии «АГ» Ерлан Назаров сообщил «АГ», что на момент рассмотрения дела в кассации суд присудил его доверителю 800 тыс. руб. в качестве компенсации морального вреда в связи с незаконным уголовным преследованием, аналогичные решения были приняты и в отношении других оправданных. «В судебном заседании кассации защитой подсудимых обращалось внимание на довольно странную позицию кассатора, которая в значительной степени была мотивирована ссылками на апелляционную жалобу представителя потерпевшего, нежели на весомость и убедительность выводов государственного обвинителя, обжаловавшего приговор. Характерно, что прокурор в своем представлении в суд кассационной инстанции не поднимал вопроса об отмене приговора, но требовал пересмотра решения апелляционного суда», – отметил защитник.
По его мнению, мотивировку кассационного представления нельзя признать убедительной, а упомянутые в нем аргументы – достаточными для пересмотра состоявшихся судебных решений по уголовному делу. В то же время, анализируя последнее определение суда второй инстанции, нельзя не отметить весьма скрупулезный подход к проверке и оценке доводов жалоб, хронологический взгляд на исследуемые события, стройное и логическое построение и обоснование собственных выводов, а также сам язык, которым аргументирована позиция судебной коллегии. «Использование неформальных речевых оборотов в рамках правовых суждений существенным образом усилило убедительность и неопровержимость приводимых тезисов о правосудности оспариваемого судебного акта. Каждый довод стороны обвинения был упомянут и получил надлежащее разрешение в апелляционном определении», – отметил Ерлан Назаров.
По словам адвоката, не часто встретишь такой безупречный и ответственный подход к делу со стороны судебного состава апелляции. «Гораздо чаще мы склонны обвинять суды в обвинительном уклоне, формализме и пристрастности, что в целом не противоречит истине. Поэтому вдвойне приятно было получить такое судебное решение, которое может стать методическим пособием не только для нижестоящих судов, но и для многих адвокатов, практикующих в сфере уголовной защиты. Мы находим в нем настолько отточенные юридические формулировки и убедительные умозаключения, что отпадают всякие сомнения в том, что наши подзащитные, доверители получили наконец долгожданный, окончательный и бесповоротный вердикт о своей невиновности, веру в торжество справедливости», – заключил защитник.
Алексей Уколов добавил, что у кассации не было претензий к самому оправдательному приговору и его законности. «К слову сказать, апелляционная жалоба представителя потерпевшего и апелляционное представление гособвинителя изобиловали таким количеством противоречивых доводов, а также доводов, касавшихся несущественных обстоятельств, что нет ничего удивительного в том, что в первом апелляционном определении суд на некоторые из них не ответил», – заметил он.
По мнению адвоката, во втором апелляционном определении областной суд учел претензии Первого кассационного суда, но не стал загромождать судебный акт оценкой каждого довода. «Оценив самые основные из них, апелляция указала мотивы, по которым невозможно вынести обвинительный приговор по делу, и таким образом она отмела остальные несущественные претензии к приговору гособвинителя и потерпевшего. Благодаря этому апелляционное определение получилось ясным, достаточно кратким, но емким», – считает Алексей Уколов.
Он добавил, что суд апелляционной инстанции согласился с оправдательным приговором и доводами защиты о том, что представленные стороной обвинения доказательства не убедительны и есть доказательства того, что задержание потерпевшего, которое производили не обвиняемые, было силовым. «Эти обстоятельства и сам потерпевший, и лица, его задерживавшие, пытались скрыть и преуменьшить в суде. Далее суд отметил, что у потерпевшего имелся мотив для оговора оправданных (желание избежать уголовной ответственности по своему делу), наличие противоречий в его показаниях, учел значительный массив доказательств наличия алиби у оправданных, прямых свидетельств, опровергающих потерпевшего, а также недоказанность времени образования у него телесных повреждений. При этом суд апелляционной инстанции принял и представленное защитой заключение специалиста —профессора судебной медицины, что бывает не часто. Полагаю, что стороне обвинения не удастся успешно обжаловать на этот раз решение апелляции», – резюмировал защитник.
В свою очередь, Юрий Шевяков отметил, что исход уголовного дела является закономерным, поскольку позиция обвинения изначально строилась исключительно на противоречивых, неоднократно измененных показаниях потерпевшего, которые были полностью опровергнуты стороной защиты, в том числе наличием у оправданных алиби на период якобы совершенного ими преступления.
По словам защитника, в ходе повторного апелляционного рассмотрения уголовного дела и представитель потерпевшего, и государственный обвинитель пытались убедить суд в наличии совокупности допустимых доказательств, достаточных для постановления обвинительного приговора, просили отменить оправдательный приговор и направить дело на новое рассмотрение. «Однако Белгородский областной суд вновь указал на явное несоответствие показаний потерпевшего о количестве, способе и характере нанесенных ему повреждений выводам судебно-медицинских исследований. Представленное же защитой в судебное заседание заключение высококвалифицированного специалиста в области судебной медицины лишь окончательно расставило в этой истории все точки над i», – пояснил Юрий Шевяков.
