Научно-консультативный совет ФПА РФ проанализировал правовые позиции, содержащиеся в Постановлении Конституционного Суда РФ от 17 декабря 2015 г. № 33-П, и обсудил проект предложений Федеральной палаты адвокатов РФ по совершенствованию регулирования института адвокатской тайны. Вел заседание председатель НКС – первый вице-президент ФПА РФ Евгений Семеняко. С докладом выступил президент ФПА РФ, профессор, доктор юридических наук Юрий Пилипенко.
Постановление КС РФ от 17 декабря 2015 г. № 33-П, принятое в связи с жалобой А.В. Баляна, М.С. Дзюбы и других, вызвало в адвокатском сообществе дискуссию – некоторые ее участники считают, что этот документ содержит несколько положений, которые несут угрозу адвокатской тайне.
По мнению Юрия Пилипенко, оснований для пессимизма нет, поскольку положений, направленных на защиту адвокатской тайны, в Постановлении больше, чем моментов, которые могут вызвать вопросы.
Позиции, направленные на развитие и укрепление института адвокатской тайны:
– ограничения права лица на конфиденциальный характер отношений с адвокатом допустимы лишь при условии, что они адекватны и соразмерны целям защиты других конституционно значимых ценностей;
– вмешательство государственных органов в отношения лица и его адвоката возможно лишь в исключительных случаях;
– приоритет УПК РФ перед другими федеральными законами не является безусловным;
– ряд положений УПК РФ не может применяться без учета норм Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»;
– необходимо строго соблюдать правила об обязательной судебной санкции обыска у адвоката;
– в судебном решении об обыске должны быть указаны конкретные документы и предметы, являющиеся объектом обыска;
– изъятие адвокатского производства в полном объеме при обыске недопустимо;
– применение видео-, фото- и иной фиксации материалов адвокатского производства недопустимо;
– установление дополнительных гарантий прав адвокатов и их доверителей в сфере защиты тайны – безусловное право законодателя.
Позиции, которые в правоприменительной практике могут быть истолкованы как ограничения адвокатской тайны:
– введено понятие «злоупотребление правом на юридическую помощь и защиту от подозрения и обвинения»;
– указано, что у следствия и суда имеется возможность изымать у адвоката предметы и документы, которые могут свидетельствовать о наличии в его отношениях с доверителем признаков преступления;
– указано, что добросовестно действующий адвокат вправе добровольно выдать прямо указанные и конкретизированные в решении суда объекты, что исключает необходимость их поиска;
– указано, что обязанность адвоката вести адвокатское производство прямо не предусмотрена законодательством.
Некоторые из этих позиций находят отражение в новых решениях Конституционного Суда. В частности, в Определении КС РФ от 15 января 2016 г. № 76-О по жалобе В.В. Буркова указано, что адвокатскую тайну составляют «лишь те полученные адвокатом материалы, которые связаны с оказанием юридической помощи не запрещенным законом способом».
Поскольку в Постановлении № 33-П Конституционный Суд указал, что законодатель имеет право установить дополнительные гарантии прав адвокатов и их доверителей в сфере защиты тайны, НКС принял решение подготовить предложения ФПА РФ по внесению в законодательство соответствующих поправок. Проект предложений обсуждался на заседании. Он будет доработан с учетом замечаний, высказанных членами НКС, и представлен в Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, который по поручению Президента РФ должен к 20 марта подготовить законопроекты, направленные на повышение гарантий независимости адвокатуры.
