21 января Конституционный Суд РФ вынес Постановление № 3-П по делу о проверке конституционности ст. 54 ГПК РФ в связи с жалобой гражданки С., проживающей в г. Москве, ранее признанной судом недееспособной.
Адвокат Адвокатской конторы № 2 МГКА Виктор Еремеев, представлявший интересы заявительницы в КС, рассказал «АГ» об обстоятельствах дела и прокомментировал выводы высшей судебной инстанции.
Попытки обжаловать решение суда о признании лица недееспособным
Решением Нагатинского районного суда г. Москвы от 6 июля 2018 г. было удовлетворено заявление ГБУ здравоохранения г. Москвы «Психиатрическая клиническая больница № 1 им. Н.А. Алексеева» о признании гражданки С. недееспособной. Дело рассматривалось в помещении медучреждения, пациентка на заседании присутствовала, но обстоятельства дела пояснить суду не смогла.
Как рассказал «АГ» Виктор Еремеев, супруг его доверительницы случайно узнал о том, что суд признал ее недееспособной. «Женщина действительно имела психическое заболевание и в период обострений добровольно проходила лечение в больнице. Однако в дальнейшем оказалось, что медучреждение, где женщина лечилась в очередной раз, обратилось в суд с заявлением о признании ее недееспособной, хотя никто об этом администрацию больницы не просил», – отметил он. Адвокат добавил, что, по словам супруга С., в больнице ему сообщили о том, что в связи с признанием жены недееспособной она должна быть помещена в специнтернат, и в дальнейшем очень интересовались наличием в собственности женщины недвижимости.
«Это очень насторожило мужа С., – добавил Виктор Еремеев. – Он попытался получить решение суда, в том числе в районном отделе опеки, но безуспешно, после чего обратился ко мне за юридической помощью».
Выяснив, что решение суда действительно есть и уже вступило в силу, адвокат от имени доверительницы обратился в суд с апелляционной жалобой и заявлением о восстановлении процессуального срока, но получил отказ. Тогда он подал жалобу на определение об отказе в восстановлении срока апелляционного обжалования от собственного имени, поскольку в тот период доверительница уже была помещена интернат, а дни так называемого «отпуска по семейным обстоятельствам» в течение календарного года были исчерпаны. Кроме того, по словам адвоката, женщина не хотела сообщать администрации лечебницы о намерении обжаловать решение о признании ее недееспособной, полагая, что это может повлечь для нее серьезные последствия.
Мосгорсуд, в свою очередь, также оставил частную жалобу без рассмотрения, указав на отсутствие у адвоката полномочий на обжалование решения первой инстанции от своего имени, поскольку указанные полномочия не подтверждены доверенностью. «Тогда я решил подать жалобу в КС от своего имени, но секретариат вернул ее, обосновав тем, что я не являлся стороной по делу. Соответственно, мои права не могли быть нарушены оспариваемым судебным решением», – пояснил Виктор Еремеев «АГ». После этого он по рекомендации секретариата КС подал жалобу от имени доверительницы, которую и приняли к рассмотрению.
Рассмотрение жалобы в Конституционном Суде
В жалобе (есть у «АГ») указывалось, что в нарушение норм процессуального права амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза в отношении С. была назначена и проведена в лечебном учреждении, одновременно выступавшим заявителем о признании женщины недееспособной, что недопустимо и является основанием для отвода экспертов как заинтересованных лиц.
Указанное обстоятельство, подчеркивалось в документе, повлияло на исход дела и повлекло принятие судом незаконного решения, а лишение заявительницы возможности получить окончательный судебный акт – невозможность его обжалования в порядке гл. 39 и 41 ГПК. Кроме того, подчеркивалось наличие оснований для восстановления срока обжалования, указанных в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2012 г. № 13 (тяжелая болезнь и беспомощное состояние заявительницы, которые одновременно являлись предметом судебного разбирательства).
Таким образом, резюмировалось в жалобе, положения ст. 54 ГПК препятствуют обжалованию адвокатом решения суда о признании доверителя недееспособным на основании ордера, выданного адвокатским образованием, без представления доверенности с указанием специальных полномочий по обжалованию таких судебных постановлений, что противоречит Конституции РФ.
«В наш адрес поступили отзывы полномочных представителей в КС, возражавших против удовлетворения жалобы, – рассказал Виктор Еремеев. – Первым был отзыв сенатора Андрея Клишаса, на который я представил свои возражения. Были еще два отзыва, на которые я также направил возражения. Все отзывы сводились к тому, что федеральным законодателем обеспечено достаточное правовое регулирование полномочий сторон гражданского процесса, установленное ст. 54 ГПК. Кроме того, указывалось, что наделение адвокатов какими-либо дополнительными полномочиями повлечет их злоупотребление своими правами по отношению к доверителям и, соответственно, нарушение прав последних».
Адвокат добавил, что постарался четко и аргументированно представить Суду свою позицию о том, почему адвокатам стоит доверять в вопросах оспаривания судебных решений о признании граждан недееспособными. «В обоснование своей позиции я привел примеры публикаций в СМИ по схожим случаям, когда родственники случайно узнавали о том, что их близкого человека признали недееспособным, и решение суда уже вступило в силу, и сделать уже ничего нельзя, – отметил он. – Также я обратил внимание КС, что первая инстанция поверхностно подошла к делу, поскольку подобные дела “поставлены на поток” и суд полностью доверяется в них позиции заявителя (медучреждения), не проверяя фактов. В свою очередь суд апелляционной инстанции не смог рассмотреть мою частную жалобу, так как тому препятствовали положения ст. 54 ГПК».
КС подчеркнул важность наличия у лица, признанного недееспособным, возможности воспользоваться помощью адвоката
Рассмотрев материалы дела, Конституционный Суд указал, что одной из основных гарантий соблюдения гражданских прав и свобод в судебном разбирательстве признании лица недееспособным является обязанность суда вызвать такого гражданина для участия в заседании, если это не создает опасности для жизни или здоровья его и окружающих, и предоставить возможность изложить свою позицию лично либо через выбранных им представителей (ч. 1 ст. 284 ГПК).
В то же время, отмечается в постановлении, не исключена ситуация, когда присутствие в заседании гражданина, в отношении которого решается вопрос о дееспособности, не означает, что он (в силу психического расстройства или иных факторов, связанных с проводимым лечением) в состоянии в полной мере понимать происходящее или дать суду пояснения по рассматриваемому вопросу. Это относится и к выездному заседанию по месту нахождения гражданина.
При этом, добавил КС, указанная норма, предусматривающая участие заявителя, прокурора и представителя органа опеки в таком деле, не содержит аналогичного предписания в отношении представителя лица, чья дееспособность оспаривается, допуская тем самым рассмотрение дела без участия представителя в заседании, независимо от причин неявки. Соответственно, при этом возрастает вероятность пропуска срока обжалования, особенно если психическое расстройство не позволяет гражданину в полной мере осознавать продолжительность этого срока и юридические последствия вступления решения суда в силу, а его представитель в заседании отсутствовал.
Также в документе подчеркивается, что касательно производства о признании гражданина недееспособным КС ранее (Постановление от 27 февраля 2009 г. № 4-П) указывал на важность обеспечения такому лицу квалифицированной юридической помощи со стороны выбранных им представителей (ч. 1 ст. 48 Конституции), а также возможности обратиться ко всем внутригосударственным средствам защиты от нарушения прав необоснованным признанием недееспособным, включая обжалование соответствующего решения во всех судебных инстанциях (ст. 46, ч. 3 ст. 56, ст. 118, 125 и 126 Конституции).
Со ссылкой на правоприменительную практику Суд подчеркнул, что при помещении гражданина, признанного недееспособным, в специальную организацию (в частности, в стационар), на которую возложены обязанности опекуна, не исключено наличие у таковой противоположного с подопечным процессуального интереса, что может выражаться в бездействии по обжалованию соответствующего судебного решения.
В таком случае гражданину, заинтересованному в обжаловании решения суда, должна быть обеспечена возможность воспользоваться юридической помощью лица, не зависящего от опекуна. «Следовательно, если этот гражданин не имеет возможности лично обжаловать решение суда о признании недееспособным или если из-за пропуска процессуального срока на подачу апелляционной жалобы решение вступило в законную силу, а опекун гражданина согласен с решением и не совершает действий по его обжалованию, возможным способом реализации конституционного права гражданина, признанного недееспособным, на судебную защиту является обжалование решения адвокатом, выбранным самим этим гражданином», – сообщается в постановлении.
КС отметил, что обжалуемая норма ГПК предписывает закреплять право представителя на обжалование судебного постановления – как одно из важнейших процессуальных действий, имеющих распорядительный характер, – в доверенности, выданной представляемым лицом.
В отношении права адвоката выступать в суде в качестве представителя Суд добавил, что оно удостоверяется на основании ч. 5 ст. 53 ГПК ордером, выданным адвокатским образованием, однако право на обжалование судебного постановления должно быть специально оговорено в доверенности, выданной представляемым лицом. «Это означает, что наличие у адвоката ордера, подтверждающего его право на выступление в суде в качестве представителя, само по себе не свидетельствует о наличии у него полномочия на совершение в интересах представляемого лица действий, перечисленных в ст. 54 данного Кодекса, в том числе на обжалование судебных постановлений», – отмечается в постановлении со ссылкой, в том числе, на разъяснения Верховного Суда РФ, представленные в Обзоре законодательства и судебной практики за третий квартал 2003 г.
Следовательно, подчеркнул Конституционный Суд, гражданин, намеренный обжаловать решение суда через представителя, в том числе адвоката, должен, исходя из приведенных законоположений и разъяснений ВС, уполномочить его посредством выдачи доверенности. Такое требование, добавил КС, оправданно, когда речь идет о рассмотрении и разрешении гражданских дел (ст. 22 ГПК), но рассматриваемое в порядке особого производства дело о признании гражданина недееспособным имеет специфику, обусловленную юридическими последствиями удовлетворения судом такого заявления.
Однако в рассматриваемом случае, указано в постановлении, с учетом юридических последствий принятия и вступления в силу решения суда о признании гражданина недееспособным, содержащееся во взаимосвязанных положениях ст. 54 и ч. 3 ст. 284 ГПК предписание об обязательности выдачи этим гражданином доверенности адвокату, специально наделяющей того правом на обжалование решения суда о признании недееспособным, не может быть реализовано и, таким образом, не обеспечивает эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям равенства и справедливости, а значит, осуществления конституционного права на судебную защиту.
То, что в силу ч. 2 ст. 286 ГПК признанный недееспособным гражданин имеет право лично или посредством представителей подать в суд заявление о признании его дееспособным, добавил КС, не снимает проблему оспаривания признания его недееспособным. Это подчеркивает важность наличия у такого лица возможности воспользоваться профессиональной помощью адвоката на этапе, предшествующем кассационному оспариванию решения о недееспособности, в том числе в целях восстановления процессуального срока на апелляционное обжалование.
Таким образом, подчеркивается в документе, положение ст. 54 ГПК, находящееся в неразрывной связи с положением ч. 3 ст. 284 Кодекса о праве гражданина, признанного недееспособным, обжаловать соответствующее решение суда, по своему конституционно-правовому смыслу не предполагает возможности отказать в рассмотрении по существу жалоб адвоката, направленных на оспаривание решения суда о признании гражданина недееспособным, даже если адвокат действует на основании ордера без доверенности, специально оговаривающей полномочие на обжалование судебного акта, когда из конкретных обстоятельств следует, что адвокат действует в интересах данного гражданина.
Это, добавил КС, не исключает право федерального законодателя внести в действующее правовое регулирование изменения, направленные на совершенствование механизма, обеспечивающего защиту права гражданина, признанного недееспособным, на обжалование такого решения как лично, так и с помощью выбранного им адвоката.
Решения по делу заявительницы КС признал подлежащими пересмотру.
Адвокаты отметили важность выводов Суда для практики
Как полагает Виктор Еремеев, решающую роль в принятии данного постановления сыграли публикации в СМИ, распечатки которых были приложены в обоснование возражений адвоката на отзывы к жалобе.
По его мнению, выводы КС окажут позитивное влияние на практику при разрешении судами схожих жизненных ситуаций и не позволят в дальнейшем медучреждениям специальной направленности, а также органам опеки и соцзащиты злоупотреблять полномочиями в отношении своих подопечных для извлечения какой-либо корыстной выгоды, потому как в дальнейшем речь может идти о судьбе имущества, принадлежащего как признанному недееспособным гражданину, так и его родственникам.
«Данное постановление, по моему мнению, также является актом доверия государства к адвокатской корпорации, поскольку предоставляет адвокатам дополнительные полномочия в судебном заседании, чего лишены другие представители сторон», – подчеркнул он.
Комментируя «АГ» выводы Конституционного Суда, адвокат АБ «Онегин» Дмитрий Бартенев отметил, что поводом к принятию постановления стала распространенная ситуация, когда человек с психическим заболеванием лишается дееспособности – а значит, и большинства гражданских прав – «за закрытыми дверями», не имея элементарной возможности не только защищать свои права, но и обжаловать решение суда. «Фактически в данном постановлении КС подверг критике вопиющий произвол, с которым сталкиваются пациенты психиатрических больниц или жители интернатов, которых хотят лишить дееспособности, – пояснил он. – Выездное заседание суда, отсутствие юридической помощи, невозможность получить решение суда и найти адвоката для его обжалования – все это делает судебное рассмотрение дел о недееспособности “декоративным” и лишенным элементарных гарантий справедливого разбирательства».
По мнению эксперта, постановление является исключительно важным для практики, поскольку фактически создает новый механизм защиты прав людей, которых лишают дееспособности. «Важно, что КС обратил внимание на ряд системных проблем: во-первых, отсутствие обязательной помощи адвоката по данной категории дел, несмотря на то, что речь идет о наиболее уязвимой группе лиц; во-вторых – недопустимость дискриминации людей с психическими заболеваниями. Согласно позиции КС такие лица должны иметь равные гарантии обжалования решения суда – т.е. реализации своих процессуальных прав», – подчеркнул он.
Следствием выводов КС должны стать, добавил Дмитрий Бартенев, поправки в процессуальное законодательство. «Но важнее, чтобы позиция КС, в очередной раз подтверждающая исключительную важность дел о признании гражданина недееспособным, была услышана на практике. Важно не только дать возможность реализации процессуальных прав. Гораздо важнее понимать, что лишение дееспособности должно быть исключительной мерой, которую суд должен применять, ориентируясь не на медицинское заключение, а на необходимость в конкретной ситуации, о чем опять же говорил КС», – подытожил он.
Адвокат КА «АДВОКАТ» Анна Мамонова также оценила позицию Суда как справедливую и разумную для рассматриваемой категории дел. «Буквальное толкование ст. 54 ГПК действительно позволяло судам отказывать в рассмотрении жалоб лиц, признанных недееспособными, что нарушало их права, так как они не могли оформить доверенность в установленном порядке в силу своего статуса. КС же исходит из приоритета закрепленных в Конституции прав на судебную защиту и доступ к правосудию», – отметила она.
Данное постановление, полагает эксперт, позволит исключить в дальнейшем подобные ситуации. «Тем не менее считаю, что данная правовая позиция должна быть учтена законодателем при внесении изменений и дополнений в ГПК», – добавила адвокат.
Как отметила партнер юридической компании Law & Commerce Offer Виктория Соловьёва, императивные правила, установленные ст. 54 и 284 ГПК, действительно приводили к ограничению процессуальных прав лиц, признанных недееспособными. «Получается, что такие граждане были лишены реальной возможности, отстаивая свои права по обжалованию решений, получить квалифицированную юридическую помощь из-за правил, связанных с оформлением полномочий представителя, которые не учитывают нестандартные ситуации. В то время как именно таким гражданам необходима помощь профессионала, учитывая, что порой признание гражданина недееспособным может быть обусловлено корыстными интересами определенных лиц, защита от которых представляет сложность для тех, кто не имеет юридического образования», – пояснила она.
Поэтому, подчеркнула эксперт, гарантия права на использование всех имеющихся средств правовой защиты для граждан, признанных недееспособными, важна для принятия судами справедливых решений.
