Конституционный Суд опубликовал Определение № 1010-О от 25 апреля по жалобе на неконституционность ч. 1 ст.144 «Порядок рассмотрения сообщения о преступлении» и п. 10 ч. 1 ст. 448 «Возбуждение уголовного дела» УПК РФ, а также ст. 303 «Фальсификация доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности» УК РФ.
С жалобой в КС обратился Вагит Усманов, который обращался в СК с заявлением о совершенных следователем преступлениях: якобы в ходе расследования уголовного дела в его отношении следователем совершена фальсификация доказательств, выразившаяся в сокрытии и замене одного из материалов этого дела. Постановлением следователя межрайонного следственного отдела регионального СУ СК РФ было отказано в возбуждении уголовного дела о совершении следователем преступлений, предусмотренных ст. 286 и 303 УК РФ, в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.
Вагит Усманов, не согласившись с указанным решением, оспорил его в порядке ст. 125 УПК РФ, утверждая, что проверка по его сообщению о преступлении проведена не в полном объеме, а решение по ее результатам принято некомпетентным должностным лицом, не являющимся руководителем следственного органа. В удовлетворении жалобы было отказано с разъяснением, что проверка проведена в строгом соответствии с нормами уголовно-процессуального закона. Судья указал, что само постановление об отказе в возбуждении уголовного дела вынесено уполномоченным на то должностным лицом, содержит все необходимые сведения, в нем дана оценка всем доводам заявителя и проведен анализ имеющихся доказательств. С данным решением согласились суды вышестоящих инстанций.
В жалобе Конституционный Суд Вагит Усманов оспаривал конституционность ч. 1 ст. 144 «Порядок рассмотрения сообщения о преступлении» УПК РФ, указав, что данная норма не обязывает должностное лицо, проводящее проверку сообщения о преступлении, истребовать и приобщать к материалам такой проверки доказательства и сведения, о которых сообщает заявитель. Также Вагит Усманов просил признать противоречащими Конституции ч. 1 ст. 144 и п. 10 ч. 1 ст. 448 УПК как позволяющие проводить проверку сообщения о преступлении в отношении следователя другому следователю, притом что уголовное дело в отношении такого должностного лица может быть возбуждено лишь руководителем СО СК РФ по субъекту РФ. Кроме того, заявитель утверждал, что ст. 303 УК не предусматривает наступления уголовной ответственности за сокрытие должностным лицом, осуществляющим предварительное расследование по уголовному делу, доказательства, которое может быть использовано стороной защиты, и за его замену другим, ничего не подтверждающим.
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд указал, что в соответствии с ч. 1 ст. 144 УПК дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции, установленной данным Кодексом, принять по нему решение в срок не позднее трех суток со дня поступления сообщения. В частности, Суд отметил, что при такой проверке они вправе получать объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном УПК, назначать судебную экспертизу, принимать участие в ее производстве и получать заключение эксперта в разумный срок.
Как разъяснил КС, приведенные положения не содержат какой-либо неопределенности, допускающей их произвольное применение, и не предполагают, что правоохранительные органы вправе уклоняться от приема и проверки заявлений о преступлениях и от принятия по ним в установленные сроки процессуального решения. Суд подчеркнул, что постановления, выносимые в связи с проверкой сообщения о преступлении, как и любые иные процессуальные решения, должны быть законными, обоснованными и мотивированными (ст. 7 УПК) (определения КС РФ от 27 июня 2017 г. № 1397-О; от 17 июля 2018 г. № 1952-О; от 25 марта 2021 г. № 386-О и др.).
В определении указано: ч. 1 ст. 448 УПК закрепляет, что решение о возбуждении уголовного дела в отношении руководителя и следователя следственного органа по району, городу либо о привлечении их в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, принимается руководителем следственного органа СК РФ по субъекту РФ, а в отношении руководителей и следователей вышестоящих следственных органов – председателем СК РФ или его заместителем. КС обратил внимание, что данная норма уголовно-процессуального закона (как и нормы гл. 52 УПК РФ в целом) предусматривает специальный – усложненный – порядок возбуждения уголовных дел и производства по ним в том числе в отношении следователя, предоставляющий последнему дополнительные процессуальные гарантии, которые не устанавливают его неприкосновенность, не определяют ни его личную привилегию как гражданина, ни привилегию, связанную с его профессиональным статусом, и не исключают уголовную ответственность за совершенные преступления. Эти положения обеспечивают посредством определенного усложнения процедур уголовного преследования защиту следователя при осуществлении публичных профессиональных обязанностей (определения КС РФ от 20 марта 2014 г. № 637-О; от 29 марта 2016 г. № 589-О; от 29 сентября 2022 г. № 2164-О и др.).
Принятие решения об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении лиц, указанных в ст. 448 УПК, в том числе в связи с отсутствием в деянии состава преступления, относится к компетенции следователя, уполномоченного законом в соответствии с правилами подследственности принимать и рассматривать сообщения о преступлении. Это само по себе не может расцениваться в качестве нарушения права заинтересованного лица на защиту его прав и свобод, пояснил КС.
Суд указал, что, обеспечивая защиту интересов правосудия, ст. 303 УК РФ устанавливает уголовную ответственность за фальсификацию доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником, за фальсификацию доказательств по уголовному делу о тяжком или об особо тяжком преступлении, а равно фальсификацию доказательств, повлекшую тяжкие последствия.
Ссылаясь на разъяснения Верховного Суда РФ, КС отметил, что в случае фальсификации доказательств лицом, производящим дознание, или следователем объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 и 2 ст. 303 УК, состоит, в частности, в умышленном приобщении ими к уголовному делу в качестве доказательств заведомо поддельных предметов и документов, во внесении ими в процессуальные акты, являющиеся источниками доказательств по таким делам, заведомо ложных сведений, в подделке ранее приобщенных к делу вещественных доказательств и документов. При этом умышленные действия уполномоченных должностных лиц по уничтожению или сокрытию приобщенных или подлежащих приобщению к уголовному делу предметов и документов, которые содержат сведения, имеющие доказательственное значение, состава фальсификации доказательств не образуют, а могут быть квалифицированы по соответствующей статье гл. 30 УК (п. 12 Постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2022 г. № 20).
Таким образом, КС резюмировал: отсутствуют основания утверждать, что оспариваемые заявителем законоположения нарушают его права обозначенным им образом.
Адвокат уголовно-правовой практики VINDER LAW OFFICE Анастасия Лукьянова отметила, что КС РФ применительно к оспариваемым заявителем нормам ожидаемо сослался на особый процессуальный статус следователя как участника уголовного судопроизводства, который регламентирует, в частности, объем его прав в части принятия решений в рамках проведения доследственной проверки и особый порядок его привлечения к уголовной ответственности. По ее мнению, интерес в рамках проблем, освещенных в рассматриваемом определении, вызывает оспариваемая заявителем ст. 303 УК РФ в части неопределенности понимания уголовно-правового термина «фальсификация доказательств».
Анастасия Лукьянова отметила, что Конституционный Суд, аргументируя свою позицию об отсутствии нарушения прав заявителя, сослался на Постановление Пленума № 20, п. 12 которого предусматривает неисчерпывающий перечень деяний, входящих в объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 303 УК РФ. При этом ВС РФ разъяснил, что действия должностных лиц по уничтожению или сокрытию приобщенных или подлежащих приобщению к делу документов и предметов не охватываются данной нормой и подлежат квалификации по иным статьям УК РФ. «Для уголовного права традиционными являются проблемы соотношения терминов “фальсификация”, “подлог”, “подделка”, а также определения круга деяний, составляющих объективную сторону названных преступлений, что подтверждается многочисленной судебной практикой, подчас противоречивой. В юридической литературе учеными-криминалистами выработаны критерии разделения данных терминов, в качестве которых выступают особенности субъекта преступления – так, в случае ст. 303 УК РФ субъект преступления является специальным. При этом круг деяний, образующих названные составы, является практически идентичным», – заметила адвокат
Она заметила: из жалобы заявителя следует, что следователь, в производстве которого находилось дело, совершил не только сокрытие, но и замену одного из материалов уголовного дела. Это при определенных условиях вполне может расцениваться в качестве интеллектуального подлога документов, который охватывается термином «фальсификация», и, следовательно, квалификация действий следователя по ст. 303 УК РФ возможна, полагает Анастасия Лукьянова.
Адвокат АК LawGuard Ангелина Малахова указала, что согласно п. 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ решение о возбуждении уголовного дела в отношении следователя принимает руководитель вышестоящего следственного органа: «Однако в действительности приходится сталкиваться с тем, что данные заявления не рассматриваются в особом порядке по правилам гл. 52 УПК, их рассматривает следователь в общем порядке и выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела».
Как заметила Ангелина Малахова, КС в своем определении указал, что данный вопрос уже был разрешен им ранее. Однако адвокат полагает, что позиция Суда в этой части носит реакционный характер, противоречит формальной логике и в очередной раз преодолеть проблему не удалось. Вторая актуальная проблема, которую поднимает заявитель, – сокрытие или уничтожение следователем доказательств, полученных на досудебной стадии. Ангелина Малахова считает: КС верно указал, что вопрос уже был решен Верховным Судом. «Так, состав преступления, предусмотренный ст. 303 УК РФ, образует только умышленное приобщение к делу в качестве доказательств заведомо поддельных предметов и документов или подделка ранее приобщенных доказательств. Умышленные действия по сокрытию или уничтожению следователем доказательств квалифицируются иначе, в рамках гл. 30 УПК, например по ст. 285 УК РФ», – добавила адвокат.
Адвокат АП г. Москвы, КА «Монастырский, Зюба, Степанов и Партнеры» г. Москвы Валерий Застрожин отметил, что тезисы КС отвечают принципам конституционного производства. При этом адвокат полагает, что определение КС демонстрирует, что сама сложность возбуждения дела в отношении сотрудника правоохранительных органов вызывает необходимость обращения граждан к конституционному судопроизводству как к последней инстанции. «Фактически возбудить уголовное дело в отношении сотрудника правоохранительных органов крайне тяжело. Распространены случаи, когда проверку сообщения о преступлении проводит следователь того же следственного органа, где шло производство по основному уголовному делу, т.е. ближайший коллега лица, которого заявитель хотел бы привлечь к уголовной ответственности за его злоупотребления», – полагает он.
Адвокат с сожалением отметил, что как ведомственный, так и судебный контроль в силу своей ограниченности не позволяют заявителю добиться защиты своих интересов путем инициирования уголовного судопроизводства. «Подобный подход вызывает мысли о необходимости создания дополнительной процедуры проверки подобных сообщений о преступлении, хотя бы на уровне ведомственных инструкций», – считает Валерий Застрожин.
