13 апреля Конституционный Суд РФ вынес Постановление № 13-П по делу о проверке конституционности ряда норм УПК по жалобе Анны Тихомоловой, в отношении которой 7 сентября 2015 г. было возбуждено уголовное дело частного обвинения по ст. 116 «Побои» УК РФ.
Примечательно, что ранее она же обращалась в КС по этому же делу и 15 октября 2018 г. Суд вынес по ее жалобе Постановление № 36-П, в соответствии с которым дело заявительницы подлежало пересмотру.
Первое обращение в КС
Напомним, как ранее писала «АГ», после вступления в силу Закона о декриминализации побоев мировой судья прекратил уголовное дело в отношении Анны Тихомоловой за отсутствием в деянии состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ) вопреки просьбам обвиняемой рассмотреть дело по существу и вынести в отношении нее оправдательный приговор. В своем постановлении от 26 августа 2016 г. мировой судья указал, что к этому моменту преступность и наказуемость инкриминируемого деяния устранены новым уголовным законом.
Не согласившись с указанным решением, Анна Тихомолова обратилась в Останкинский районный суд г. Москвы, который оставил постановление мирового судьи без изменения, а ее жалобу – без удовлетворения. Впоследствии Мосгорсуд отказался рассматривать ее кассационную жалобу. ВС РФ также не стал рассматривать кассационную жалобу заявительницы, указав, что ее доводы могут быть проверены в порядке административного судопроизводства.
Рассмотрев жалобу Анны Тихомоловой, Конституционный Суд признал оспариваемые ею положения ч. 1 ст. 10 УК, ч. 2 ст. 24, ч. 2 ст. 27, ч. 1 ст. 239 и п. 1 ст. 254 УПК не противоречащими Конституции, но при этом распорядился пересмотреть судебные решения по делу заявительницы, принятые на основе оспариваемых норм, истолкованных вразрез с их конституционно-правовым смыслом.
Он пришел к выводу, что по конституционно-правовому смыслу оспариваемых норм суд при рассмотрении уголовного дела частного обвинения обязан выяснить позицию обвиняемого относительно прекращения дела в связи с декриминализацией и только при наличии такого согласия вправе прекратить уголовное дело. Если же обвиняемый возражает против этого, то суд должен рассмотреть уголовное дело по существу и вынести оправдательный приговор или прекратить дело по вышеуказанному основанию. В противном случае, как отметил Суд, обвиняемый по делу частного обвинения теряет доступ к правосудию, а суд выносит решение без правовой оценки деяния (события преступления), без исследования обстоятельств произошедшего и имеющихся доказательств.
КС указал, что такой подход согласуется с обязанностью государства охранять достоинство личности, которое выступает основой всех прав и свобод человека и необходимым условием их существования и соблюдения. При этом продолжение рассмотрения судом уголовного дела частного обвинения при наличии со стороны обвиняемого возражений против его прекращения в связи с принятием декриминализирующего закона не может рассматриваться как недопустимое по смыслу правовой позиции Суда, сформулированной в Постановлении от 19 ноября 2013 г. № 24-П.
Пересмотр дела и новое обращение в КС
После вынесения Постановления КС № 36-П, 26 декабря 2018 г. Президиум Верховного Суда возобновил производство по уголовному делу Анны Тихомоловой ввиду новых обстоятельств и отправил его на новое рассмотрение.
В сентябре 2019 г. мировой судья вновь прекратил уголовное дело в отношении женщины за отсутствием в деянии состава преступления, но на этот раз – из-за неявки без уважительных причин частного обвинителя. Впоследствии решение устояло в апелляции и кассации. При этом суды проигнорировали доводы заявительницы о том, что в ее уголовном деле отсутствует само событие преступления и что производство по делу должно быть продолжено вплоть до вынесения оправдательного приговора.
В своей второй жалобе в КС РФ женщина отметила, что ст. 22, п. 2 ч. 1 ст. 24, ч. 2 ст. 27, ч. 3 ст. 246, ч. 3 ст. 249, п. 2 ст. 254, ст. 256 и ч. 4 ст. 321 УПК противоречат Конституции, поскольку позволяют в связи с неявкой частного обвинителя прекратить уголовное дело за отсутствием в деянии состава преступления без рассмотрения по существу доводов подсудимого об отсутствии события преступления и нарушают тем самым ее право на судебную защиту.
КС выявил неконституционность ряда норм УПК РФ
Рассмотрев доводы жалобы, Конституционный Суд отметил, что ст. 22, ч. 3 ст. 246, ст. 256 и ч. 4 ст. 321 УПК регламентируют право потерпевшего на участие в уголовном преследовании и на поддержание обвинения в судебном разбирательстве по уголовным делам частного обвинения, а также порядок вынесения определения и постановления суда. Соответственно, они не могут нарушать права заявительницы в указанном ею аспекте.
Таким образом, предметом рассмотрения Суда стали п. 2 ч. 1 ст. 24, ч. 2 ст. 27, ч. 3 ст. 249 и п. 2 ст. 254 УПК в той мере, в какой на основании этих норм в правоприменительной практике принимается решение о прекращении уголовного дела по такому основанию, как отсутствие в деянии состава преступления, при неявке частного обвинителя в суд без уважительных причин.
Как пояснил Суд, отсутствие самого события, по поводу которого рассматривался вопрос о возбуждении уголовного дела, а равно непричастность лица к совершению преступления означают отсутствие предпосылок для исследования вопроса о наличии состава преступления, предусмотренного уголовным законом, в действиях (бездействии) этого лица. Следовательно, отсутствие события преступления само по себе уже означает и отсутствие его состава. «В этой связи отсутствие события преступления или непричастность к нему лица исключают его привлечение к какой-либо юридической ответственности, в то время как отсутствие в деянии состава преступления может восприниматься как не отрицающее факт участия этого лица в совершении деяния, о котором было возбуждено уголовное дело. Прекращение уголовного дела по такому – хотя и реабилитирующему – основанию не препятствует наступлению в будущем негативных для лица последствий в виде его привлечения к дисциплинарной, административной или гражданско-правовой (материальной) ответственности в процедурах, применительно к которым решение о прекращении уголовного дела может использоваться для доказывания совершения самого деяния», – отмечено в постановлении.
В качестве примера Суд сослался на ч. 2 ст. 306 УПК РФ, которая наглядно демонстрирует, что применение вышеуказанных оснований влечет разные правовые последствия. Так, при отсутствии события преступления или при непричастности к нему подсудимого в удовлетворении гражданского иска должно быть отказано, а если отсутствует состав преступления, то суд оставляет гражданский иск без рассмотрения и это не препятствует последующей его подаче и рассмотрению в рамках гражданского судопроизводства. «Тем самым отсутствие в деянии состава преступления, с одной стороны, и отсутствие события преступления, а также непричастность к его совершению, с другой, хотя и признаются в равной мере реабилитирующими, но не являются – с точки зрения оценки фактических обстоятельств, лежащих в их основе, и возможных последствий – тождественными основаниями прекращения уголовного дела или уголовного преследования и потому не могут подменять друг друга. Иное свидетельствовало бы о правовой неопределенности, вело бы к произвольному выбору нормы, подлежащей применению, к нарушению принципа равенства перед законом», – подчеркнул КС.
Он добавил, что после отказа частного обвинителя от обвинения, а равно в отсутствие частного обвинителя суд не правомочен инициировать или продолжать производство по уголовному делу, устанавливать событие и состав преступления, поскольку он не является органом уголовного преследования и не выступает на стороне обвинения или защиты, а лишь создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и реализации их прав.
По своей правовой природе отказ частного обвинителя от обвинения, отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, за оговоренным исключением (п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), а равно неявка частного обвинителя в суд по неуважительной причине означают отсутствие уголовно-процессуальных предпосылок для продолжения производства по уголовному делу и должны влечь его прекращение. «Прекращая дело по данным основаниям, суд лишен юридической возможности проверять фактическую и правовую обоснованность обвинения, частный же обвинитель не обязан мотивировать свое нежелание поддерживать обвинение ссылками на наличие к тому предусмотренного законом повода. Соответственно, не могут считаться установленными деяние, лежащее в основе события преступления, его совершение конкретным лицом, связанные с ним обстоятельства, требующие рассмотрения и доказывания в надлежащей судебной процедуре. Суд не может опираться на непроверенные и не подтвержденные в судебном заседании сведения, которые заинтересованное лицо представило о предположительном факте совершения деяния лицом, привлеченным к участию в уголовном судопроизводстве ввиду выдвижения против него обвинения в заявлении по делу частного обвинения», – счел КС.
Суд добавил, что в уголовных делах частного обвинения неявка потерпевшего, выступающего частным обвинителем, без уважительных причин влечет прекращение судом дела по единственному основанию – за отсутствием в деянии состава преступления. «Тем самым суд, не исследуя доказательства в судебной процедуре с участием сторон, сохраняет некоторую недосказанность не только в вопросе о наличии признаков деяния, запрещенного уголовным законом (события преступления, о котором велось судопроизводство по делу частного обвинения), но и в вопросе о совершении этого деяния конкретным лицом, что при определенных обстоятельствах порождает предпосылки к наступлению для него негативных последствий. Ставя знак равенства между процессуальным фактом неявки частного обвинителя и применением такого основания прекращения уголовного дела, как отсутствие состава преступления, ч. 3 ст. 249 УПК РФ и создает условия для возникновения таких предпосылок. При этом означенная недосказанность возникает в силу того, что проверка и оценка судом доказательств не могут быть произведены из-за неявки частного обвинителя», – подчеркнул он.
Таким образом, заключил КС, суд, не устанавливая фактических обстоятельств дела, а ограничиваясь лишь установлением формальных условий применения нормы (довольствуясь неявкой частного обвинителя), применяет такое основание для прекращения уголовного дела, которое может быть воспринято и использовано как подтверждающее указанные обстоятельства. Все это нарушает право подсудимого на эффективную судебную защиту, а также его право на справедливое судебное разбирательство. В результате страдают и требования юридического равенства, поскольку подсудимые по делам частного обвинения ставятся в неравное положение в зависимости от того, явился ли частный обвинитель в судебное заседание или нет.
Таким образом, КС РФ признал, что п. 2 ч. 1 ст. 24, ч. 2 ст. 27, ч. 3 ст. 249 и п. 2 ст. 254 УПК не соответствуют Конституции в той мере, в какой на их основании в системе действующего законодательства неявка частного обвинителя в суд без уважительных причин влечет применение такого основания для прекращения уголовного дела, как отсутствие в деянии состава преступления.
Суд предписал федеральному законодателю внести изменения в законодательство и пересмотреть правоприменительные решения по делу заявительницы. До внесения в законодательство необходимых изменений неявка потерпевшего по делу частного обвинения в суд без уважительных причин повлечет прекращение уголовного дела (уголовного преследования) в связи с отсутствием события преступления.
Эксперты «АГ» прокомментировали выводы Суда
Адвокат, старший партнер адвокатского бюро «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин высоко оценил усилия заявительницы, которая на протяжении 6 лет добивалась полного оправдания от необоснованных обвинений, пусть и сформулированных в частном порядке со стороны частного обвинителя. Он отметил, что постановление развивает уже неоднократно высказанные позиции о необходимости соблюдения баланса прав сторон защиты и обвинения в уголовном судопроизводстве при возникновении условий, фактически не позволяющих обеспечить состязательность в процессе рассмотрения предъявленного обвинения.
По словам адвоката, обращаясь к краеугольному камню любого уголовного преследования – основаниям для возбуждения уголовного дела (ст. 140 УПК), которые можно соотнести с достаточными основаниями вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого (ст. 171 УПК), т.е. акта, формирующего пределы обвинения, рассматриваемые в последующем в суде, КС обратил внимание на то, что в предмет доказывания входит в первую очередь событие преступления, а уже затем – его состав, отсутствие в котором хотя бы одного из элементов влечет за собой окончание уголовного преследования по реабилитирующим основаниям.
«Правовые подходы, предлагаемые в рамках административного, гражданского либо дисциплинарного производства, практически всегда исключают какую-либо ответственность при отсутствии события преступления, тогда как отсутствие состава преступления – лишь освобождает от уголовной ответственности, – пояснил Алексей Нянькин. – В ситуации, при которой суд лишен в силу процессуальной беспристрастности и отсутствия позиции обвинения делать вывод об оценке фактических обстоятельств дела, которые в своей совокупности могут свидетельствовать о доказанности фактов, образующих событие преступления, вывод только об отсутствии состава преступления, безусловно, нарушает права подсудимого на постановление оправдательного приговора как окончательного акта правосудия, содержащего неоспоримые выводы, имеющие преюдиционное значение».
Он добавил: осознавая, что самоустранение из уголовного процесса стороны обвинения в лице частного обвинителя не допускает в своей сущности какого-либо производства по делу, целью которого является завершение выдвинутого уголовного преследования, Конституционный Суд не стал развивать идею о неминуемости обвинительного приговора при отсутствии согласия подсудимого на прекращение уголовного дела в условиях наличия реабилитирующих оснований освобождения от уголовной ответственности.
«Конституционный Суд проявил лояльность к судам общей юрисдикции, освободив их, с одной стороны, от обязанности рассмотрения уголовного дела частного обвинения до постановления приговора без одной только констатации факта отказа от обвинения, а с другой, – позволив избежать взрывного роста количества оправдательных приговоров, статистика которых по делам частного обвинения и так вызвала озабоченность председателя ВС РФ, несколько дней назад выступившего с инициативой о фактически отмене института частного обвинения (переводом в категорию частно-публичного обвинения дел о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 115, 116.1, 128.1 УК РФ). А значит, практическое применение такого постановления КС РФ может ограничиться только пересмотром уже вынесенных судебных актов в аналогичных ситуациях, без его реализации на будущее», – подытожил Алексей Нянькин.
По мнению адвоката АП г. Москвы Мартина Зарбабяна, постановление КС весьма знаменательно не только в отношении проблемы прекращения уголовного дела частного обвинения при неявке потерпевшего, но и в части правильного уяснения правоприменителем различий между такими основаниями, как отсутствие события и состава преступления. «В сегодняшней судебно-следственной практике встречаются случаи ошибочной конвергенции данных понятий. Кроме того, Конституционный Суд заслуженно отмечает, что несмотря на общую реабилитирующую правовую природу указанные основания для прекращения уголовного преследования (дела) имеют существенные особенности, которые выражаются также в неодинаковых последствиях», – отметил он.
Эксперт пояснил, что в доктрине уголовного процесса задолго до принятия рассматриваемого постановления КС РФ высказывались критические замечания относительно оснований для прекращения уголовного дела при неявке потерпевшего: «В частности, некоторыми учеными предлагалось считать неявку потерпевшего в качестве отказа частного обвинителя от уголовного преследования, который должен повлечь прекращение уголовного дела в связи с отсутствием заявления потерпевшего. В свою очередь Конституционный Суд, анализируя аналогичный довод о необходимости продолжения производства вплоть до постановления оправдательного приговора в случае отсутствия события преступления, ранее в одном из своих определений обращал внимание, что законодатель вправе предусмотреть и иные – помимо вынесения оправдательного приговора – процессуальные последствия, исключающие продолжение производства по уголовному делу».
Он добавил, что конкретное дело заявителя наряду с дискуссионными доктринальными позициями сигнализирует законодателю о действительно существующей неясности (неточности) отдельных норм УПК. «Впрочем, на мой взгляд, Конституционному Суду удалось в своих разъяснениях точно раскрыть, в чем именно заключается неопределенность уголовно-процессуального законодательства», – подытожил Мартин Зарбабян.
Директор КА «Презумпция» Филипп Шишов полагает, что постановление можно сравнить с важными пилотными постановлениями ЕСПЧ, когда тот предписывает государству принять меры общего характера, которые затрагивают широкий круг лиц и направлены на устранение структурной проблемы в целом.
Эксперт добавил, что прекращение уголовного дела за отсутствием состава преступления в случае неявки частного обвинителя в суд позволяло впоследствии обратиться последнему в суд с гражданским иском, поскольку само событие не было оспорено. «После появления этого постановления КС РФ судебные акты судов по иным уголовным делам со схожим юридическим казусом также могут быть пересмотрены в связи с новыми обстоятельствами», – заключил Филипп Шишов.
