Конституционный Суд вынес Определение № 241-О по жалобе на неконституционность ч. 2 ст. 20 «Возраст, с которого наступает уголовная ответственность», примечания к ст. 131 «Изнасилование» и п. «б» ч. 4 ст. 132 «Насильственные действия сексуального характера» УК РФ, которыми регулируется вопрос о привлечении к уголовной ответственности за такие преступления лиц, не достигших совершеннолетия.
Основания для обращения в КС
Гражданин Х. был приговорен к шести годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИК строгого режима за совершение преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ. Суд счел, что осужденный в возрасте 16 лет вступил в переписку в соцсети с потерпевшей, заведомо для него не достигшей 12 лет, которая в силу малолетнего возраста не понимала характера и значения совершаемых с нею действий и находилась в беспомощном состоянии. С целью развращения потерпевшей, возбуждения у нее интереса к половым отношениям и удовлетворения своего сексуального влечения осужденный пересылал ей сообщения сексуального содержания, видеозапись порнографического содержания, а также убедил ее сделать интимные фотографии и отправить их ему.
Апелляция частично изменила приговор, определив местом отбывания наказания ИК общего режима, в срок лишения свободы Х. было зачтено время его содержания под стражей из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в колонии общего режима. В остальной части обвинительный приговор был оставлен без изменения. Впоследствии кассация оставила в силе эти судебные акты, а Верховный Суд отказался рассматривать кассационную жалобу осужденного.
При этом суды отвергли доводы о том, что Х. на момент совершения инкриминируемого ему преступления не достиг 18 лет, с достижением которого связана уголовная ответственность за деяния, предусмотренные ст. 135 УК РФ, а потому с учетом примечания к ст. 131 Кодекса он не мог быть осужден на основании п. «б» ч. 4 его ст. 132. Суды сочли, что согласно ч. 2 ст. 20 УК РФ уголовная ответственность за совершение преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 его ст. 132, наступает для лиц, достигших 14 лет.
В жалобе в Конституционный Суд Х. указал, что ч. 2 ст. 20, примечание к ст. 131 и п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ противоречат Конституции в той мере, в какой они в контексте правоприменительной практики позволяют снижать возраст уголовной ответственности путем подмены составов преступлений, существенно ухудшая этим положение привлекаемого к уголовной ответственности несовершеннолетнего лица.
Конституционный Суд не выявил неопределенности оспоренных норм
Изучив доводы заявителя, Конституционный Суд не выявил оснований для ее принятия к рассмотрению. При этом КС РФ напомнил, что нормы Конституции и международных актов, подчеркивая приоритетную защиту прав и интересов несовершеннолетних и малолетних детей, обязывают государство обеспечить безопасность каждого ребенка от неблагоприятных воздействий на его психику, которые могут существенно повлиять на его развитие. Вводя уголовную ответственность за действия сексуального характера с ребенком, за совращение детей, законодатель дополнительно учитывает особую социальную и психологическую незрелость несовершеннолетних и малолетних детей, вводя адекватные меры уголовной ответственности за такие посягательства на их достоинство, права и законные интересы, которые нарушают их нормальное нравственное и психоэмоциональное развитие и воспитание.
В свою очередь, правовое регулирование должно учитывать уязвимое положение детей, возраст, до достижения которого презюмируется их беспомощное состояние, отсутствие у них в полной мере осознанного и волевого поведения, способности осознавать характер и опасность совершаемых с ними действий и волевым образом противостоять им, тем самым – особую незащищенность детей в том числе от общественно опасных действий несовершеннолетних, которые подлежат уголовной ответственности при строгом соблюдении конституционных принципов уголовного права. Иное приводило бы к отказу от государственной и правовой защиты несовершеннолетних и малолетних детей от общественно опасных и противоправных действий, к отступлению от требований Конституции. При этом противоправными могут признаваться лишь деяния, прямо и недвусмысленно определенные таковыми в законе.
Суд напомнил, что ст. 20 УК РФ возраст уголовной ответственности несовершеннолетних установлен с 14 или с 16 лет в зависимости от совершенных ими преступлений. Это согласуется с правовыми позициями КС, который отмечал, что детство – это период физической, умственной и психологической незрелости и одновременно важнейший этап развития человека, когда закладываются основы личности и в ходе подготовки к полноценной жизни в обществе формируются социальная и творческая активность, моральные качества, мировоззрение и взгляды, определяющие жизненные принципы и перспективы. «Поскольку до совершеннолетия формирование личности считается незавершенным, детская и подростковая психика отличается подвижностью, незрелостью и неустойчивостью к внешнему влиянию (внушаемостью), ввиду чего негативное воздействие со стороны взрослого нарушает процессы нормальной социализации и нравственно-психического развития (созревания) личности. Тем самым потерпевшее лицо в силу психологической незрелости не осознает в полной мере характер совершаемых с ним действий и их физические, нравственные, психологические, социальные и иные последствия (лишение подростка детства и отрочества, торможение личностного развития, сокращение его социальных перспектив, препятствие получению образования) и, соответственно, выступает жертвой осознанных и волевых действий совершеннолетнего лица», – отмечено в определении.
В равной мере это относится и к несовершеннолетним и малолетним жертвам общественно опасных действий несовершеннолетних, но более старших, возраст уголовной ответственности которых установлен с 14 или 16 лет. Ранее ст. 131 УК РФ была дополнена, в частности, примечанием, согласно которому к преступлениям, предусмотренным п. «б» ч. 4 этой статьи, а также п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ, относятся также деяния, подпадающие под признаки преступлений, предусмотренных ч. 3–5 ст. 134 и ч. 2–4 ст. 135 Кодекса, совершенные в отношении лица, не достигшего 12 лет, поскольку такое лицо в силу возраста находится в беспомощном состоянии, т.е. не может понимать характер и значение совершаемых с ним действий. Таким образом, это примечание определило двенадцатилетний возраст как возраст, безусловно свидетельствующий о беспомощном состоянии потерпевшего, которое является одним из признаков преступлений, предусмотренных ст. 131 и 132 УК РФ, что направлено на охрану половой неприкосновенности лиц, не достигших вышеуказанного возраста. В свою очередь, ст. 135 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за совершение развратных действий без применения насилия лицом, достигшим 18-летнего возраста, в отношении лица, не достигшего 16 лет, за то же деяние, совершенное в отношении лица, достигшего 12 лет, но не достигшего 14-летнего возраста.
Со ссылкой на п. 20 Постановление Пленума ВС РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» Конституционный Суд напомнил, что совершение развратных действий в отношении потерпевшего (потерпевшей), не достигшего 12 лет, даже если эти действия не сопряжены с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему (потерпевшей) или иным лицам, не подпадает под действие ст. 135 УК. В силу примечания к ст. 131 УК совершившее указанные действия лицо подлежит уголовной ответственности на основе п. «б» ч. 4 ст. 132 Кодекса за иные действия сексуального характера с использованием беспомощного состояния потерпевшего (потерпевшей). При этом уголовной ответственности за совершение деяния, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ, в соответствии с ч. 2 ст. 20 Кодекса подлежат лица, достигшие ко времени совершения преступления 14 лет.
«Иное толкование возраста уголовной ответственности применительно к этому случаю ведет к отказу от надлежащей защиты средствами уголовного закона малолетних потерпевших от действий лиц, достигших возраста уголовной ответственности, как он определен в указанной норме Общей части, – указал Суд. – В соответствии с п. 21 того же Постановления деяния, подпадающие под признаки преступлений, предусмотренных ч. 2 –4 ст. 135 УК РФ, могут быть квалифицированы по п. “б” ч. 4 ст. 132 Кодекса лишь при доказанности умысла на совершение развратных действий в отношении лица, не достигшего 12-летнего возраста. Следовательно, оспариваемые нормы уголовного закона не содержат неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своего деяния, и которая препятствовала бы единообразному их пониманию и применению правоприменительными органами».
Таким образом, спорные нормы не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте, а проверка правильности установления фактических обстоятельств, послуживших основанием для привлечения Х. к уголовной ответственности, не относится к компетенции КС
Адвокаты высказались о существующей проблеме
Адвокат АП Свердловской области Сергей Колосовский полагает, что Конституционный Суд в очередной раз уклонился от решения принципиального вопроса, подменив его общими рассуждениями и, тем самым, предоставил правоприменителям возможность для расширительного толкования закона. Он отметил: суть жалобы состояла в том, что ст. 135 УК предусматривает специальный субъект – лицо, достигшее возраста 18 лет. При этом в соответствии с примечанием к ст. 131 УК, действия, предусмотренные ст. 135, признаются насильственными и в силу этого подлежат квалификации по ст. 132, если потерпевший не достиг возраста 12 лет. При этом заявитель, которому на момент совершения деяния исполнилось 16 лет, совершил действия, образующие объективную сторону ст. 135 УК, и, хотя он не обладал признаками специального субъекта, был осужден по специальному составу – по ст. 132 УК; полагая такое правоприменение неконституционным, осужденный и подал рассмотренную жалобу.
«КС подготовил достаточно объемное определение, в котором подробнейшим образом описал важность и приоритетность защиты физического и психического здоровья малолетних, соответствие примечания к ст. 131 УК международным нормам, касающимся защиты интересов малолетних, и так далее. Но при этом по существу жалобы – о допустимости перехода к специальному составу при отсутствии в деянии всех признаков основного состава преступления – Суд не сказал ни слова. Однако при этом КС отказал в принятии жалобы, что по умолчанию будет воспринято судами общей юрисдикции как указание на то, что в данном случае уголовный закон был применен правильно», – полагает эксперт.
По мнению Сергея Колосовского, такая позиция КС РФ может привести к весьма неблагоприятным последствиям. «Во-первых, она дает правоприменителям общий сигнал: в случае социальной значимости ситуации можно “срезать углы” и обходить формальные и очевидные требования закона. Во-вторых, подобные, если можно так выразиться, упрощения, могут очень далеко завести. В рассмотренном примере при отсутствии всех признаков основного состава преступления суд применил специальную норму уголовного закона. Следующий шаг – возможность квалификации деяния как преступления при наличии дополнительных признаков, но при отсутствии всех элементов основного состава преступления. Очень хочется верить, что КС не пойдет по этому пути, однако комментируемое определение – первый шаг именно в этом направлении», – подчеркнул адвокат.
Адвокат Московской коллегии арбитражных адвокатов Вера Подколзина считает, что основная проблема произвольного вменения ст. 132 УК РФ состоит в том, что нигде в законе не определен исчерпывающий перечень насильственных действий сексуального характера, поэтому поцелуй, объятие, интернет-общение и т.п. караются как действия сексуального характера, хотя законодатель имел в виду совершенно иное. Она заметила, что в Постановлении Пленума ВС РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 внимание судов обращено на то, что «к преступлениям, предусмотренным ст. 131 и 132 УК РФ, относятся половое сношение, мужеложство, лесбиянство и иные действия сексуального характера в отношении потерпевшего лица (потерпевшей или потерпевшего), которые совершены вопреки его воле и согласию и с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему лицу или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшего лица. При этом мотив совершения указанных преступлений для квалификации содеянного значения не имеет».
«Иные действия сексуального характера – это удовлетворение половой потребности другими способами, включая понуждение женщиной мужчины к совершению полового акта путем применения насилия или угрозы его применения. Эти определения обоснованно критиковались в юридической литературе из-за их неконкретности. Однако представляется, что отказ от дачи определений является еще более серьезной проблемой, поскольку понимание содержания составов преступлений, предусмотренных ст. 131 и 132 УК РФ, отдается на откуп практике, что исключает единообразное применение закона», – отметила эксперт.
Вера Подколзина добавила, что в юридической литературе, включая комментарии к указанному постановлению Пленума ВС, указывается, что «иные действия сексуального характера» следует трактовать как преступные именно когда они так или иначе совершены с использованием полового органа потерпевшей или виновного. «Данная точка зрения Санкт-Петербургской юридической школы представляется мне единственно верной, потому что в противном случае при бесконтрольном расширении толкования понятия “иные действия сексуального характера” мы доходим до того, что будем привлекать к уголовной ответственности за поцелуй, который тоже является сексуальным актом, удовлетворяющим половую потребность, и вполне может быть насильственным», – указала адвокат. Она добавила, что для исключения необоснованного вменения необходимо разъяснение на законодательном уровне, что именно понимается под насильственными действиями сексуального характера.
Адвокат АП Удмуртской Республики Михаил Пастухов рассказал, что у него было похожее дело, где подзащитного привлекали по этой же статье за то, что в приватном чате в интернете он выслал потерпевшей фотографию своего полового члена. «При этом девушка говорила, что ей есть 14 лет, а оказалось, ей не было и 12 лет. Наказание за совершение, казалось бы, глупого, бестолкового поступка очень суровое. Но текущая судебная практика идет именно по такой квалификации преступления и назначению соответствующего наказания», – отметил он.
Эксперт обратил внимание на то, что в определении КС указал, каким образом определяется квалификация преступления по п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ и чем она отличается от ч. 2 ст. 135 УК РФ, а именно, что деяние квалифицируется по первой норме, если потерпевшая не достигла возраста 12 лет. «Что касается возраста привлечения к уголовной ответственности с 14 лет, то КС указал, что он основан не только на нормах Конституции, но и нормах международного права. И забота о здоровье (в том числе психическом) детей, защита от сексуальных посягательств являются одними из главных задач государства. Этим и обосновано наступление уголовной ответственности по некоторым преступлениям с 14 лет – возраста, когда подросток должен осознавать свои действия. Думаю, что при установлении возраста, с которого наступает уголовная ответственности, не обошлось и без участия психологов. К тому же законом предусмотрено повышение возраста привлечения к уголовной ответственности при отставании в психическом в развитии», – считает Михаил Пастухов.
