20 мая Конституционный Суд рассмотрел запрос Конаковского городского суда Тверской области о проверке конституционности ст. 3 Закона о дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей.
Причина направления запроса в КС
В октябре 2019 г. суд признал Т. отцом двух девочек, рожденных от него суррогатной матерью. Дети получили свидетельства о рождении, в которых в графе «Отец» был указан Т., а в графе «Мать» с согласия женщины поставлен прочерк. Зарегистрировав новорожденных, мужчина вступил в брак, и его супруга удочерила девочек.
После этого супруга Т. обратилась в пенсионный фонд за получением материнского капитала, но получила отказ. В маткапитале отказали и самому Т., поскольку он не относится к категориям граждан, наделенных правом на получение дополнительных мер государственной поддержки семей, имеющих детей. По мнению госоргана, он должен был представить свидетельства об удочерении детей. Так как их нет – невозможно установить, что он является единственным усыновителем.
Т. обратился в Конаковский городской суд Тверской области, который, изучив дело, приостановил производство и обратился с запросом в Конституционный Суд.
Горсуд заметил, что в ст. 3 Закона о дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей, не указана такая категория граждан, как мужчины, воспитывающие детей, рожденных с помощью вспомогательных репродуктивных технологий (суррогатное материнство), предусмотренных ст. 55 Закона об основах охраны здоровья граждан. В то же время суд отметил, что по смыслу действующего законодательства генетические родители после рождения суррогатного ребенка могут претендовать на получение дополнительных мер господдержки в виде маткапитала.
Пунктом 5 ст. 16 Закона об актах гражданского состояния предусмотрено, что при госрегистрации рождения ребенка по заявлению супругов, давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, одновременно с документом, подтверждающим факт рождения ребенка, должен быть представлен документ, выданный медицинской организацией и подтверждающий факт получения согласия суррогатной матери на запись супругов родителями.
Как указано в запросе, для получения свидетельства о рождении биологические родители, как оба, так и один из них, подают заявление в орган ЗАГС по месту рождения ребенка или по месту жительства родителей или одного из родителей либо в МФЦ, на который законом субъекта РФ или нормативным правовым актом субъекта – города федерального значения возложены соответствующие полномочия.
Из анализа правовых норм следует, отметил суд, что суррогатное материнство завершается рождением ребенка и регистрацией его генетических родителей в органах записи актов гражданского состояния в качестве родителей ребенка на основании медицинских документов и согласия женщины, родившей ребенка. При этом вопрос об усыновлении ребенка его генетическими родителями не разрешается.
В соответствии со ст. 17.2 Закона о государственных пособиях гражданам, имеющим детей, п. 28 Приказа Минздравсоцразвития от 23 декабря 2009 г. № 1012н, отметил суд, вместе со свидетельством о рождении биологическим родителям выдается справка о рождении, на основании которой в течение полугода после рождения ребенка можно подать заявление на получение пособий.
Действующее законодательство, указал Конаковский городской суд, отдавая приоритет женщине, родившей ребенка, т.е. суррогатной матери, не признает субъектом права на получение материнского (семейного) капитала генетических родителей, в отношении которых суррогатная мать дала согласие на запись их родителями ребенка в органах ЗАГС.
«Исходя из буквального толкования указанных положений генетические родители, получая от суррогатной матери рожденного для них ребенка, не подлежат включению ни в одну из обозначенных законом категорий», – подчеркивается в запросе. При этом, заметил суд, право на материнский капитал возникает у матерей (усыновителей) и может перейти к другим лицам: женщинам, родившим или усыновившим детей; мужчинам, являющимся отцами или усыновителями; детям.
По мнению суда, вызывает сомнения соответствие рассматриваемого законоположения принципу недопустимости дискриминации. В этом смысле нуждается в дополнительном обосновании различное отношение законодателя к мужчине – отцу двоих (и более) детей, чья прежняя супруга при каких-либо обстоятельствах на момент рождения детей с помощью суррогатного материнства отказалась оформлять материнство либо брак которого на момент рождения не зарегистрирован, в сравнении с женщиной, являющейся матерью двоих и более детей, и с мужчиной, являющимся единственным усыновителем второго, третьего и последующих детей.
Таким образом, суд попросил проверить на соответствие Конституции ст. 3 Закона о дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей, в том смысле, в каком она лишает мужчин, воспитывающих детей, рожденных с помощью вспомогательных репродуктивных технологий, права на получение дополнительных мер господдержки семьи.
Рассмотрение в КС
В Конституционном Суде представитель Т. Роман Мошовец отметил, что прежде всего надо руководствоваться интересами детей. В законе отцы не указаны в качестве получателей маткапитала, а его можно направить на обеспечение экономического благополучия семьи – на обеспечение равных возможностей в решении жилищных проблем, получение дополнительного образования и т.д.
Роман Мошовец указал, что на момент принятия закона институт суррогатного материнства был неразвит и законодатель не мог предусмотреть все возможные ситуации. Конституция же гарантирует равные права на воспитание и содержание детей, возлагает на родителей равные обязанности.
Первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по Конституционному законодательству и государственному строительству Ирина Рукавишникова посчитала, что ст. 3 Закона соответствует Конституции.
Полномочный представитель президента в КС Александр Коновалов заметил, что право матери на получение господдержки связано с тем, что именно она сталкивается с рисками материнства, охватывающими беременность, рождение, воспитание, в том числе в неполной семье, и трудности при трудоустройстве. Он указал, что ранее Конституционный Суд пришел к выводу о том, что право мужчины на маткапитал является исходным от права женщины, так как связано, например, с ее смертью или совершением умышленного преступления.
Александр Коновалов отметил, что оспариваемый закон направлен на решение неблагоприятной демографической ситуации в РФ. По его мнению, если имеющихся мер поддержки недостаточно, должны существовать иные меры. Кроме того, он указал, что правительство уже занимается вопросом адресной поддержки одиноких отцов.
Полпред президента обратил внимание, что Т. нарушил нормы законодательства о суррогатном материнстве, которые действовали в момент зачатия его детей. Согласно ст. 55 Закона об основах охраны здоровья граждан одинокие мужчины не имеют права на применение вспомогательных репродуктивных технологий. Таким образом, как зачатие, так и рождение детей не соответствовало законодательству. При этом Александр Коновалов заметил, что приоритетной политикой государства является защита интересов ребенка. Соответственно, ст. 3 Закона о дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей, соответствует Конституции, но, возможно, нуждается в дополнительном конституционном толковании.
Начальник отдела апелляционно-кассационного управления Генпрокуратуры Светлана Федулова указала, что забота о детях, их воспитании – равное право и обязанность родителей. Государство должно принимать все меры для соблюдения принципов общего воспитания. Соответственно, и господдержка может быть для обоих.
Вместе с тем, указала Светлана Федулова, согласно Определению КС от 26 ноября 2018 г. № 2922-О из Конституции право на маткапитал не вытекает, условия его получения определяются законодателем. При этом мужчины в категорию лиц, имеющих право на господдержку, не входят. Расширение же этого круга является прерогативой законодателя. Светлана Федулова посчитала, что оспариваемая норма соответствует Конституции.
Советник министра юстиции Денис Новак также посчитал, что оспариваемое положение не противоречит Конституции. Он отметил, что судебная практика по вопросу, можно ли одинокого отца зарегистрировать в качестве отца ребенка, неоднозначна. Некоторые суды не допускают регистрацию, некоторые – наоборот. Данное дело является примером, когда по решению суда мужчина признан отцом. При этом определенность, в каких случаях мужчина имеет право на применение вспомогательных технологий, отсутствует. Если же государство признает такую возможность, то встает вопрос о соответствии оспариваемых положений ч. 2 ст. 19 Конституции.
Решение Конституционного Суда будет оглашено позже.
