18 июня Министерство юстиции РФ опубликовало свои предложения об изменении ст. 132 УПК во исполнение Постановления КС № 21-П/2020. Независимая антикоррупционная экспертиза завершится 24 июня.
28 апреля КС признал ст. 15 и 1064 ГК не соответствующими Конституции в той мере, в какой они не обеспечивают надлежащего уровня правовой определенности применительно к возмещению в разумных пределах необходимых расходов, понесенных потерпевшим (частным обвинителем) на оплату услуг представителя (адвоката) по уголовному делу частного обвинения, прекращенному за отсутствием состава преступления в связи с декриминализацией деяния.
Суд пришел к выводу, что эти нормы ГК из-за отсутствия в ст. 131 и 132 УПК специальных предписаний о субъекте, на котором лежит обязанность возместить потерпевшему расходы на представителя в случае прекращения уголовного дела частного обвинения при декриминализации деяния, допускают взыскание таких расходов в гражданском процессуальном порядке с лица, в отношении которого прекращено частное уголовное преследование. По мнению КС РФ, субъектом, на которого возлагается обязанность компенсировать расходы потерпевшего, в таком случае должно быть государство, а не обвиняемый.
Согласно действующей редакции ч. 9 ст. 132 УПК РФ при оправдании подсудимого по уголовному делу частного обвинения суд вправе взыскать процессуальные издержки полностью или частично с лица, по жалобе которого было начато производство, а при прекращении уголовного дела в связи с примирением процессуальные издержки взыскиваются с одной или обеих сторон.
Минюст предлагает дополнить норму указанием на то, что при прекращении уголовного дела частного обвинения из-за отсутствия состава преступления в связи с декриминализацией деяния расходы потерпевшего на представителя возмещаются за счет средств федерального бюджета в разумных пределах. Как указано в пояснительной записке, эти расходы будут компенсироваться только в порядке уголовного судопроизводства.
Комментируя «АГ» предложенные поправки, адвокат Нижегородской областной коллегии адвокатов Александр Немов отметил их адекватность: «Несмотря на то что Конституционный Суд признал противоречащими Конституции нормы Гражданского кодекса, было бы совершенно нелогичным вносить изменения в него, а не в УПК. Спорный вопрос зародился именно в уголовно-правовой плоскости и связан с неурегулированностью конкретного варианта развития событий при прекращении уголовного дела».
Предлагаемыми изменениями достигается исполнение Постановления № 21-П/2020, уверен он. «Скорее всего, законодатель ранее не дополнял положения УПК в этой части исключительно из-за необходимости возложения расходов на бюджет. В сложившейся ситуации КС понудил его к внесению необходимых поправок», – считает Александр Немов.
Адвокат АП Республики Башкортостан Николай Герасимов также посчитал предложения Минюста логичными и обоснованными. «Не может вызывать возражений позиция, в соответствии с которой лицо, вина которого в инкриминируемом преступном деянии в установленном законом порядке не была доказана, не должно нести за это деяние какую-либо ответственность, в том числе в виде компенсации другой стороне понесенных процессуальных издержек», – подчеркнул он.
В то же время, добавил адвокат, Конституционный Суд, дав соответствующие разъяснения по важному, но небольшому и очень узкому вопросу, обошел вниманием проблемы более основополагающие. «Например, так и не разрешенным остался вопрос о том, каким образом лицо, уголовное преследование в отношении которого было прекращено в связи с декриминализацией деяния, может добиться рассмотрения выдвинутого против него обвинения по существу и, возможно, оправдательного приговора», – пояснил Николай Герасимов. После прекращения уголовного преследования по реабилитирующему п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ все-таки остается проблема отсутствия правового механизма защиты чести и достоинства такого лица, отметил адвокат.
В Постановлении № 36-П/2018 Конституционный Суд высказывал на этот счет свою позицию, напомнил адвокат: если обвиняемый возражает против прекращения уголовного дела в связи с декриминализацией деяния, суд обязан рассмотреть данное дело по существу в рамках производства по делам частного обвинения и, исследовав имеющиеся доказательства, либо постановить оправдательный приговор, либо прекратить уголовное дело по указанному основанию.
«Однако, насколько можно судить из правоприменительной практики, указанный подход реализуется нечасто. Более того, стороне защиты нередко приходится добиваться его реализации при помощи обжалования в вышестоящие инстанции. Соответствующие изменения в ч. 2 ст. 27 УПК РФ так и не были внесены, что также не позволяет признать проблему окончательно разрешенной», – указал Николай Герасимов.
Еще одной очевидной проблемой, по его словам, остается возмещение потерпевшему понесенных на представителя расходов не полностью, а «в разумных пределах». «Эти пределы остаются целиком и полностью на усмотрение судьи и в действительности, по моему убеждению, редко зависят от реального объема работы произведенной представителем», – подчеркнул адвокат.
В деле Александра Музыки, по жалобе которого было вынесено Постановление № 21-П/2020, мировой судья изначально присудил потерпевшему 20 тыс. руб. из потраченных им на представителя 75 тыс. руб., напомнил эксперт. «То есть потерпевший в данном случае смог бы получить лишь около 25% суммы, потраченной им на оплату услуг представителя. Учитывая, что эти расходы были понесены им вынужденно для защиты в судебном порядке своих нарушенных прав и законных интересов по уголовному делу, данный размер компенсации представляется совершенно необоснованным и, полагаю, затрагивающим гарантированное Конституцией право на квалифицированную юридическую помощь», – подчеркнул Николай Герасимов. Очевидно, что граждане будут с большой неохотой обращаться за защитой своих прав в суд, предполагая, что даже в случае вынесения решения в их пользу, расходы, понесенные ими на представителя, не будут возмещены не только полностью, но даже в большей части, считает адвокат.
«Еще одной неразрешенной, на мой взгляд, проблемой, вытекающей из рассматриваемой ситуации, является вопрос компенсации потерпевшему причиненного морального и материального вреда в случае прекращения уголовного дела в связи с декриминализацией соответствующего деяния. Так, в случае обращения потерпевшего в суд в порядке гражданского судопроизводства с иском, он, вероятнее всего, получит решение об отказе в удовлетворении заявленных требований, так как уголовное дело прекращено по реабилитирующему основанию и суд не установил, что соответствующие действия были совершены ответчиком. То есть право потерпевшего на компенсацию причиненного ему вреда, по моему мнению, становится сложно реализуемым», – отметил Николай Герасимов.
Возможно, предположил он, имеет смысл закрепить в законодательстве обязанность суда рассмотреть дело частного обвинения, а также заявленный в его рамках гражданский иск по существу в случае возражения против его прекращения в связи с декриминализацией и со стороны потерпевшего (частного обвинителя). «При этом, безусловно, итоговым актом в случае установления судом состава декриминализованного преступления в действиях подсудимого в любом случае должно быть постановление о прекращении уголовного дела по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК. Однако суд будет обязан установить фактические обстоятельства по делу и разрешить заявленные материальные требования», – пояснил он.
«По моему убеждению, все указанные проблемы при анализе ситуации по заявлению Александра Музыки должен был прокомментировать и разрешить изначально Конституционный Суд России, а в последующем – федеральный законодатель», – заключил Николай Герасимов.
