Юриста Сергея Буданова обвиняют в покушении на мошенничество. Следствие не вменяет ему фальсификацию документов в качестве самостоятельного состава, однако настаивает на том, что юрист пытался обманом получить судебное решение, умолчав об отдельных фактических обстоятельствах и подделав документы.
Защитником по данному делу выступает руководитель направления «Уголовное право» КА «Тарло и партнеры» Константин Лазарев, который рассказал «АГ» о подробностях дела и недостатках обвинительного заключения.
Позиция обвинения
По версии следствия, Сергей Буданов совершил покушение на мошенничество в особо крупном размере с причинением значительного ущерба гражданину при следующих обстоятельствах (обвинительное заключение имеется у «АГ»).
Согласно обвинению, Сергей Буданов знал, что решение Арбитражного суда г. Москвы от 12 января 2015 г. по делу № А40-137734/14-45-1156 о взыскании с ООО «Голденберг» в пользу ЗАО ПФК «Полихрон» задолженности по договору подряда на сумму более 300 млн руб. основано на ложных сведениях об объемах выполненных работ и используемых материалов. Ему также было известно, что реальная задолженность ООО «Голденберг» по состоянию на 12 января 2015 г. составляет около 125,5 млн руб.
Обвинение полагает, что, преследуя цель «незаконного обогащения путем использования (реализации) судебного решения, предоставляющего право на взыскание задолженности в размере завышенном относительно реально существующей» и стремясь придать видимость законности своим действиям, Буданов от лица ЗАО «Перкон», ЗАО «Велес» и потребительского общества «Союз Кредит» заключил договоры цессии с ЗАО ПФК «Полихрон». По этим соглашениям указанным юрлицам перешло право требования исполнения части денежных обязательств, подтвержденных решением АС г. Москвы от 12 января 2015 г. На основании договоров уступки требования Сергей Буданов инициировал возбуждение исполнительных производств, объединенных затем в сводное исполнительное производство.
Позднее при ознакомлении с материалами этого исполнительного производства Буданов узнал о том, что гражданин Ч. 18 сентября 2015 г. предоставил ООО «Голденберг» заем на сумму почти 64,4 млн руб., которая была перечислена счет, открытый в Бангладеш. Оттуда же Сергею Буданову стало известно, что 23 ноября 2015 г. на основании договора займа от 17 ноября 2015 г. и дополнительного соглашения к нему, заключенных между теми же лицами, ООО «Голденберг» предоставило заем Ч. на чуть большую сумму – 67 млн руб. В день перевода средств на счет Ч. последний и ООО «Голденберг» подписали акт зачета взаимных требований, которым прекратили обязательства по возврату обоих займов.
Далее, по версии следствия, Сергей Буданов в ноябре 2017 г. «при неустановленных обстоятельствах» подделал договор цессии между ЗАО «Перкон» и АО «Калифорния», а также «в неустановленное следствием время при неустановленных следствием обстоятельствах» – договор цессии между ПО «Союз Кредит» и АО «Калифорния». В обоснование того, что соглашения фальшивые, следователь ссылается на заключения экспертов, в которых сделан вывод о том, что подписи гендиректора АО «Калифорния» выполнены иным лицом. По этим договорам к АО «Калифорния» перешла часть требований к «Голденберг», которые ранее «Перкон» и «Союз Кредит» получили от ПФК «Полихрон».
После этого Сергей Буданов от лица подконтрольных ему юридических лиц – АО «Калифорния», ЗАО «Велес» и ПО «Союз Кредит» – подал заявления о включении их в реестр кредиторов ООО «Голденберг». При этом он убедил арбитражного управляющего «Голденберг» выдать доверенность на представление интересов этой организации в судах Ш., который, как считает обвинение, о «преступных намерениях» Буданова не знал.
Затем Сергей Буданов, как считает следствие, действуя через Ш., обратился в Кунцевский районный суд г. Москвы с требованием о взыскании с гражданина Ч. в пользу ООО «Голденберг» денежных средств в размере 145 млн руб., 67 из которых – сумма основного долга по договору займа, а остальное – проценты за пользование денежными средствами и неустойка. Как указано в обвинительном заключении, позднее Сергей Буданов через Ш. и лично как представитель АО «Калифорния», заведомо зная, что требования «Калифорнии» к «Голденберг» незаконны и что Ч. не имеет дебиторской задолженности перед этой организацией, и не оспорив действительность договора займа от 17 ноября 2015 г. между Ч. и «Голденберг» и акта взаимозачета, «действуя путем обмана в категоричной форме», поддерживал исковые требования ООО «Голденберг».
Следствие считает, что тем самым юрист намеревался обманом получить судебное решение о приобретении права на имущество Ч. на сумму свыше 145 млн руб., которое должно было поступить в конкурсную массу ООО «Голденберг» и в последующем перейти к кредиторам, в том числе к «незаконно подконтрольным» Буданову ЗАО ПФК «Полихрон», ЗАО «Перкон», АО «Калифорния», ЗАО «Велес» и ПО «Союз Кредит».
По мнению стороны обвинения, свой «преступный умысел» Сергей Буданов не смог довести до конца по не зависящим от него обстоятельствам, поскольку 3 июня 2019 г. судья Кунцевского районного суда г. Москвы вынесла определение о приостановлении производства по гражданскому делу.
Обвинение проигнорировало, что акт зачета уже признан ничтожной сделкой
Защитник обвиняемого Константин Лазарев пояснил «АГ», что в 2015 г. в отношении ООО «Голденберг» было возбуждено исполнительное производство, а на его имущество наложен арест. После этого гражданин Ч. выдал этой организации заем на сумму более 67 млн руб. Через два месяца между этими же лицами был заключен второй договор займа на такую же сумму, по которому Ч. получил деньги от ООО «Голденберг». Через пять дней стороны подписали акт зачета взаимных требований.
По словам Константина Лазарева, в апреле 2018 г. ООО «Голденберг» было признано банкротом (дело № А40-80513/2017), а 5 июня 2018 г. вступило в законную силу постановление суда, которым зачет Ч. и «Голденберг» признан ничтожной недействительной сделкой (дело № А40-147730/2016), и уже после этого, 13 июня 2018 г., был подан иск в Кунцевский районный суд к Ч.
«Следствие обвиняет юриста Буданова в том, что он обманул суд и ответчика тем, что подал исковое заявление о взыскании долга. Обман выражался в том, что Буданов поддержал исковые требования, осознавая, что судья и ответчик не осведомлены о незаконности требований и о действительном размере денежных обязательств сторон спора. Вместе с тем незаконность требований при подаче иска в суд должна подтверждаться обвинением в фальсификации доказательств. Такого обвинения Буданову не предъявлено», – подчеркнул защитник.
По его мнению, фактически доверителя привлекают к уголовной ответственности за факт подачи искового заявления. При этом правовым основанием для подачи искового заявления стало вступившее в законную силу судебное решение, признавшее сделку по зачету встречных взаимных требований недействительной. «В такой ситуации конкурсный управляющий просто обязан обратиться в суд. При этом несообщение суду каких-либо сведений заявителем не является преступлением, поскольку эти сведения сообщил ответчик (потерпевший) Ч. в своем отзыве, считая их своими доводами для защиты от предъявленного иска», – отметил Константин Лазарев. Кроме того, добавил он, признание соглашения о зачете недействительной сделкой порождает право Ч. «встать» в реестр кредиторов ООО «Голденберг» и на равных условиях с иными кредиторами получить долг.
Адвокат обратил внимание на то, что в случае взыскания с Ч. суммы займа денежные средства поступили бы не Сергею Буданову, а в конкурсную массу и были бы распределены среди всех кредиторов пропорционально. «Среди этих кредиторов и налоговая инспекция, и Департамент городского имущества г. Москвы. Моему же доверителю вменяют покушение на хищение всей суммы, заявленной в исковом заявлении», – указал Константин Лазарев.
По его словам, в настоящий момент Сергей Буданов находится под подпиской о невыезде. Его уголовное дело передано в Кунцевский районный суд, к настоящему времени прошло лишь предварительное судебное заседание.
Адвокаты раскритиковали обвинение
Партнер АБ «Бартолиус» Сергей Гревцов считает, что Сергея Буданова привлекают к уголовной ответственности за организацию попытки по взысканию дебиторской задолженности в судебном порядке. «Фабула уголовного дела шокирует своим содержанием, поскольку это стандартная тактика работы кредиторов и арбитражного управляющего по делу о банкротстве, и один из институтов такой процедуры – взыскание дебиторской задолженности в том случае, если она не была погашена или была зачтена в нарушение порядка очередности удовлетворения требований кредиторов», – прокомментировал обвинительное заключение адвокат.
Сергей Гревцов полагает, что само по себе обращение в суд с заявлением о взыскании денежных средств вне зависимости от основания не может быть квалифицировано как покушение на мошенничество. «Такой квалификации подлежат действия обратившегося лица лишь в том случае, когда решением суда будут удовлетворены его требования, которые изначально основаны на заведомо ложной доказательственной базе и/или информации, если при этом заявитель совершал действия по введению в заблуждение суда относительно достоверности указанной информации. Оконченным данный состав может считаться только после того, как денежные средства будут фактически получены лицом, обратившимся в суд с иском», – пояснил эксперт.
При этом в объективную сторону преступления, по его словам, в таком случае будут входить действия по истребованию долга (обращение в суд, банк, к приставам, реализация имущества и т.п.). «Комментируемый случай не подпадает под эти признаки, вопрос зачета займа должен был разрешаться судом по существу при рассмотрении иска о взыскании задолженности с дебитора должника. Потерпевшим в данном случае может быть только ответчик, но не суд», – считает Сергей Гревцов.
При этом утаивание информации не может являться обманом как способом мошенничества, если оно не влечет за собой искажение правды, сказал адвокат: «Например, утаивание истцом-арендодателем от суда даты фактического прекращения пользования арендованным помещением не является обманом. Но если при этом истец настаивает на том, что арендатор фактически пользовался этим помещением в тот период, когда арендатор на самом деле им уже не пользовался, и истцу это достоверно было известно, то такое утаивание уже является частью обмана».
Он напомнил, что в первом примечании к ст. 158 УК РФ указано: хищение может совершаться в пользу третьих лиц. «Поэтому даже Робин Гуд являлся преступником, несмотря на то что похищенные денежные средства раздавал бедным. Для уголовного права не имеют особого значения мотивы получения денежных средств в отношении третьих лиц, если такие мотивы не являются обязательным квалифицирующим признаком. В данном случае корысть имеет место быть, но она носит не преступный характер, а законный, и цель ее – получить денежные средства по законному праву требования», – сказал эксперт.
Отвечая на вопрос «АГ» о том, может ли быть длящимся не само преступление, а покушение на его совершение, Сергей Гревцов отметил: «Правильнее сказать не “длящееся покушение”, а “содержательно изменяющееся покушение”, поскольку длящимся оно может быть, например, в том случае, когда предъявлен исполнительный лист к счету дебитора и ожидается поступление денежных средств для их списания, и за это можно судить при наличии признаков, указанных выше. Но в схожих с рассматриваемым случаях конструкция “покушения” – повторюсь, я категорически не согласен с тем, что в этом деле имеет место состав преступления, – способна постоянно изменяться, поскольку фигурант может совершать активные действия: организовать оспаривание зачета, организовать получение судебного решения и взыскания денежных средств».
При этом, как бы абсурдно это ни звучало, чем дальше пойдет фигурант, тем больше вероятность прекращения уголовного дела за отсутствием состава преступления на стадии судебного следствия, поскольку у него по итогу могут появиться вступившие в законную силу судебные акты, которыми будет доказана правомерность действий всех лиц, участвующих в деле о банкротстве, заметил адвокат.
Адвокат МКА «Князев и партнеры» Алексей Сердюк отметил, что ситуация, ставшая основанием предъявления обвинения в покушении на мошенничество, в обвинительном заключении описана довольно сложно и запутанно. «К сожалению, практика знает случаи, когда представление интересов доверителя в суде по гражданскому спору перерастает в уголовные дела. Но есть и примеры, когда по таким делам выносятся оправдательные приговоры. Состав мошенничества ввиду специфики деяния крайне гибок и позволяет подвести под него большое количество ситуаций, касающихся вопросов приобретения имущества или прав на такое имущество, в том числе и действия по обращению в суд за взысканием денежных средств», –пояснил адвокат.
По его словам, в таком случае, исходя из обвинительного заключения, непосредственно направленными на совершение инкриминируемого деяния следует считать действия по подаче искового заявления, а все указанные до момента подачи иска действия относятся к приготовлению к преступлению и используются следствием для описания наличия умысла. «После подачи искового заявления суд может не принять его к производству или, приняв к производству, приостановить либо прекратить производство по делу, а также отказать в удовлетворении требований. Следуя логике правоохранительных органов, в каждом из описанных случаев лицу можно было бы вменить покушение на мошенничество», – считает Алексей Сердюк.
Статус адвоката в аналогичной ситуации позволяет воспользоваться дополнительным правовым обоснованием
Адвокат АК «СанктаЛекс» Павел Гейко полагает, что обращение в суд с необоснованным иском может быть частью объективной стороны в том числе мошенничества. Однако суд, по мнению эксперта, не может быть потерпевшим, поскольку не владеет спорным имуществом.
«АГ» попросила Павла Гейко дополнительно прокомментировать позицию обвинения с точки зрения возможности инкриминирования такого деяния лицу, имеющему статус адвоката. «При таких обстоятельствах не доказано намерение обвиняемого присвоить себе денежные средства, полагающиеся его доверителям в случае успешного для них разрешения дела. Адвокат в силу сути своей профессиональной деятельности действует в интересах доверителя и в соответствии со ст. 7 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством средствами», – указал Павел Гейко. Тактика защиты интересов доверителей избирается самим адвокатом и согласовывается исключительно с его доверителями. Порядок получения адвокатом гонорара также в соответствии со ст. 16 Кодекса профессиональной этики адвоката определяется соглашением сторон. При этом взаимосвязь между предметами исков и размером гонорара следствием не установлена, заметил эксперт.
«Не может идти речи о корыстном умысле в виде передачи имущества кредиторам, когда данные кредиторы являются доверителями адвоката, поскольку цель их обращения к адвокату – получение содействия в законном завладении этим имуществом. Достижение результата, положительного для доверителя, является неотъемлемой задачей адвокатской деятельности, но не признаком состава преступления», – подчеркнул Павел Гейко.
Павел Гейко заметил, что, по версии стороны обвинения, частью обмана было предоставление обвиняемым сфальсифицированных документов. «Однако экспертиза, представленная в материалах дела, не дает ответа на вопрос о том, кем именно была выполнена подпись. А в соответствии с п. 7 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката при исполнении поручения адвокат исходит из презумпции достоверности документов и информации, представленных доверителем, и не проводит их дополнительной проверки. Соответственно, в отсутствие достаточной доказательной базы на адвоката не может быть возложена ответственность за предоставление сфальсифицированных документов», – полагает эксперт.
Возвращаясь к делу Сергея Буданова, адвокат назвал возмутительным умаление авторитета суда, допущенное следственными органами. «Сторона обвинения открыто игнорирует правовую аксиому о независимости суда от чьей-либо воли, допуская возможность его невнимательности, опрометчивости и подверженности обману. Кроме того, воспрепятствование осуществлению обвиняемым его деятельности как представителя стороны может расцениваться как воспрепятствование осуществлению правосудия и как нарушение принципа независимости судебной власти», – полагает эксперт.
Он напомнил, что согласно ст. 6 Закона о судебной системе РФ вступившие в законную силу судебные акты обязательны для всех без исключения и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории государства. «Соответственно, адвокат или юрист, как и любое другое лицо, обращающееся в суд в РФ, вправе ссылаться на вступившие в законную силу решения российских судов и не может быть привлечен к ответственности в связи с упоминанием их и их содержания, поскольку любое судебное постановление есть акт правосудия. Суждения об основаниях его вынесения, особенно со стороны органов исполнительной власти, недопустимы», – сказал Павел Гейко. Умолчание же об определенных фактах, даже если таковое имело место, может рассматриваться лишь как составляющая тактики ведения судебного разбирательства, подчеркнул эксперт.
Кроме того, добавил Павел Гейко, подача иска является реализацией права лица на судебную защиту, гарантированного ст. 46 Конституции РФ. В качестве примера адвокат привел схожее уголовное дело № 1-102/2011, которое было рассмотрено Орджоникидзевским районным судом г. Магнитогорска Челябинской области и итогом которого стал оправдательный приговор. В нем первая инстанция указала: «Суд находит формулировку обвинения по мошенничеству как юридически некорректную, так как обращение подсудимой в суд за защитой своих прав, гарантированных ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации, сторона обвинения рассматривает как попытку хищения имущества».
