24 апреля на сайте ФПА было опубликовано Разъяснение № 03/19 Комиссии по этике и стандартам по вопросу допустимости обращения адвокатов в правоохранительные органы, утвержденное 17 апреля Советом ФПА. Поводом для подготовки разъяснений стали запросы от адвокатских палат Московской и Воронежской областей, а также АП Республики Башкортостан в связи с появлением в соцсетях и некоторых СМИ информации о подписании группой адвокатов, юристов и правозащитников открытого обращения к главе СКР Александру Бастрыкину с просьбой обеспечить проведение расследования финансовых злоупотреблений, якобы допускаемых руководством АП Республики Башкортостан. Само обращение опубликовано не было, сведений о том, было ли оно направлено в Следственный комитет, – нет.
Разъясняется, что требование или призыв к вмешательству в деятельность органов адвокатского самоуправления либо осуществлению в отношении них проверочных и контрольных мероприятий органами государственной власти, в том числе осуществляющими уголовное преследование, ведет к подрыву принципов независимости и корпоративности и недопустимо для членов адвокатского сообщества. Указано, что такого рода обращения адвокатов в органы государственной власти либо в правоохранительные органы демонстрируют полное пренебрежение моральными традициями адвокатуры и требованиями профессиональной этики. В документе отмечается, что это усугубляется в том случае, когда авторы подобных обращений не являются членами той адвокатской палаты, положение дел в которой должно явиться, по их мнению, предметом проверки.
Как следует из разъяснения, такое поведение адвоката прямо противоречит п. 2 ст. 5 КПЭА, согласно которому адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре. Кроме того, п. 5 ст. 9 КПЭА содержит принципиальное указание о том, что в любой ситуации, в том числе вне профессиональной деятельности, адвокат обязан сохранять честь и достоинство, избегать всего, что могло бы нанести ущерб авторитету адвокатуры или подорвать доверие к ней, при условии, что принадлежность адвоката к адвокатскому сообществу очевидна или это следует из его поведения.
«Указанные нарушения законодательства об адвокатуре и адвокатской деятельности и норм профессиональной этики адвоката должны становиться поводом для дисциплинарного реагирования уполномоченных органов адвокатского самоуправления и возможного привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности», – отмечается в документе.
Член Совета ФПА Михаил Толчеев в комментарии «АГ» указал, что необходимо понимать, что разъяснение КЭС не ставит своей целью запрет на обращение в следственные органы с сообщением о преступлении. «Речь, конечно же, идет о другом. Право на обращение с любым заявлением о проведении проверочных процедур на сегодняшний момент настолько широко и размыто, что часто им злоупотребляют. И если для обычного гражданина это допустимо вследствие незнания, то профессиональный юрист совершенно четко понимает грань между реализацией права и злоупотреблением им с целью, отличной от защиты именно такого права. Речь идет не о сообщении о преступлении, а о требовании проведения контрольно-проверочных мероприятий в отношении органов адвокатского сообщества. Общегражданское право такое есть, однако статус адвоката предполагает обязанность заботиться об авторитете адвокатуры, и адвокат должен соблюдать определенный баланс между этими правами и ценностями», – отметил он.
Михаил Толчеев указал, что обращение к процессуальным оппонентам, когда адвоката не поддержало сообщество, привлечение общественности к такому спору внутри корпорации, безусловно, отражается на авторитете адвокатуры. По его мнению, это не вопрос способности сообщества эффективно разрешать внутренние вопросы, это способ разрешения индивидуальной конфликтной ситуации путем вынесения ее в публичную плоскость, что всегда в корпорации считалось недопустимым. «Это профессиональная сфера. И в адвокатском сообществе существуют эффективные механизмы такого контроля. Они обеспечивают реализацию принципов независимости и корпоративности адвокатуры. Конечно, недопустимо вмешательство такого рода адвокатов другой адвокатской палаты. Это проявление недоверия и неуважения к коллегам. Но и использование подобных методов самими адвокатами палаты также, на мой взгляд, недопустимо. Еще раз повторюсь, речь идет не о лишении права на такое обращение вообще, но о недопустимости злоупотребления таким правом. Полагаю, когда адвокат им злоупотребляет, сообщество вправе реагировать на это», – отметил Михаил Толчеев.
«АГ» обратилась к адвокатам с просьбой оценить данные разъяснения.
Так, адвокат МКА «Железников и партнеры» Вячеслав Голенев отметил, что ранее КЭС в Разъяснениях, утвержденных решениями Совета ФПА от 28 июня 2017 г. и 16 мая 2018 г. соответственно, уже отмечала недопустимость обращения адвоката в правоохранительные органы с сообщением сведений о доверителе и недопустимость совершения действий, которые наносят ущерб авторитету адвокатуры. «Разъяснения КЭС от 24 апреля 2019 г. по своему существу не выходят за пределы уже данных ранее разъяснений и более подробно конкретизируют обязанности адвокатов при осуществлении адвокатской деятельности», – указал он.
Вячеслав Голенев сослался на Определение КС от 13 октября 2009 г. № 1302-О-О, в котором высшая инстанция отметила, что КПЭА устанавливает обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, а также основания и порядок привлечения адвоката к ответственности. Отсутствие подробного регулирования указанных вопросов на уровне федерального законодательства вызвано необходимостью соблюдения принципов независимости и самоуправления адвокатуры, а также тем, что предполагается их более полное и четкое регулирование самим адвокатским сообществом.
«Таким образом, по смыслу указанного разъяснения именно органам адвокатского самоуправления принадлежит право применять и толковать нормы КПЭА в целях регулирования поведения адвокатов при осуществлении адвокатской деятельности», – указал Вячеслав Голенев.
Кроме того, он отметил, что природа адвокатской деятельности исключает возможность причинения какого-либо ущерба своему доверителю и корпорации в целом. «Любое такое причинение ущерба недопустимо и несовместимо со статусом адвоката. В этой связи разъяснения носят принципиальный характер и даны своевременно. Они согласуются и с положениями подп. 4 п. 2 ст. 15 КПЭА, в соответствии с которым адвокат обязан уведомить Совет о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката. Если адвокат принимает поручение на представление доверителя в споре с другим адвокатом, он должен сообщить об этом коллеге и при соблюдении интересов доверителя предложить окончить спор миром», – отметил адвокат.
Вячеслав Голенев выразил надежду, что разъяснения будут толковаться широко и применяться по аналогии к случаям обращения адвоката с заявлением в правоохранительные органы в отношении другого адвоката в связи с осуществлением последним профессиональной деятельности – для защиты последнего от необоснованного вмешательства в эту деятельность.
Глава филиала МКА «Берлингтонз» Александр Осетинский указал, что право на обращение в правоохранительные органы является, согласно Конституции и основополагающим международно-правовым актам в области прав человека, неотъемлемым правом каждого гражданина, в том числе и адвоката.
В то же время, считает он, адвокат, будучи членом корпорации и профессионалом в области права, должен ответственно и разумно подходить к реализации этого права, ориентируясь, в том числе, на многолетние этические традиции российской адвокатуры. «Известное обращение, ставшее поводом для подготовки разъяснения, вряд ли можно считать соответствующим этим традициям. С другой стороны, я лично не уверен, что это обращение можно квалифицировать как “действия, направленные к подрыву доверия к адвокатуре”. Наоборот, коллеги – авторы обращения исходили из того, что подрыву доверия к адвокатуре способствуют как раз те негативные факты и явления, о которых указано в обращении. При этом, к сожалению, факты неэтичного поведения, имеющие место в одном из регионов, могут бросить тень на репутацию адвокатуры в целом. Наше адвокатское сообщество должно само справляться с такими негативными явлениями в своей среде, вместо того, чтобы писать заявления в адрес наших процессуальных оппонентов», – отметил адвокат.
Управляющий партнер АБ «АВЕКС ЮСТ» Игорь Бушманов поддержал разъяснения. «Старая народная мудрость гласит: “Сор из избы не выносят”. В корпорации имеются действенные механизмы для самоконтроля, предупреждения и устранения выявленных нарушений в финансово-хозяйственной деятельности. Заинтересованным коллегам, необходимо, прежде всего, использовать их механизмы», – посчитал адвокат.
Он отметил, что адвокатура построена на принципах независимости, корпоративности и самоуправляемости. «Эти “три кита” организации адвокатской деятельности надо оберегать, а не подвергать уничтожительному “гарпунированию” со стороны правоохранителей. Представители последних только посмеются над нами и прежде всего будут исходить из своих, а не наших корпоративных интересов. Авторитету адвокатуры это принесет несомненный вред, а вот пользы – никакой», – заключил Игорь Бушманов.
В то же время адвокат КА «Лапинский и партнеры» Владислав Лапинский указал, что разъяснение Комиссии, «во-первых, удивляет своей безапелляционностью, на грани препятствия адвокатам выполнять свой конституционный долг по противодействию коррупции, а во-вторых, недостаточно высокой юридико-технической проработкой».
Он отметил, что согласно ч. 2 ст. 1 Закона от 17 июля 2009 г. об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов коррупциогенными факторами являются их положения, устанавливающие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необоснованного применения исключений из общих правил, а также положения, содержащие неопределенные, трудновыполнимые и (или) обременительные требования к гражданам и организациям и тем самым создающие условия для проявления коррупции. «Это определение закона безусловно применимо и к данному разъяснению Комиссии», – посчитал Владислав Лапинский.
Кроме того, он с сожалением отметил, что примененный в разъяснении термин «органы адвокатского самоуправления» во множественном числе является юридически неопределенным, бытовым. Владислав Лапинский указал, что в п. 2 ст. 35 Закона об адвокатуре этот термин применяется только для ФПА. «Для территориальных палат он не применяется. Согласно закону – это организация, объединяющая адвокатов региона, решения в котором принимаются высшим органом (собранием или конференцией) и исполнительными органами управления (Советом и президентом). Такие же, как и у палат, органы управления общественных организаций адвокатов и органы управления адвокатских образований, но с точки зрения бытовой терминологии их тоже можно считать органами адвокатского самоуправления. Полагаю (и зная повод для обращения в Комиссию), что, давая разъяснения, Комиссия по этике и стандартам отнюдь не имела ввиду только и исключительно ФПА, но именно такое применение данного разъяснения напрашивается, если строго следовать букве закона», – отметил адвокат.
Владислав Лапинский указал, что для того, чтобы сформировать отношение к обращению, которое послужило поводом для Разъяснения № 03/19, необходимо определиться, является ли прием в адвокатуру делом только одной территориальной адвокатской палаты или всей адвокатуры. «Адвокат, получивший статус в любой из адвокатских палат, имеет право практиковать в любом субъекте РФ и без дополнительных экзаменов переместиться в любую из адвокатских палат России. С этой точки зрения адвокатура у нас едина. Следовательно, любой из адвокатов России заинтересован в том, чтобы прием в адвокатуру был честным и не вызывал сомнений в любой из территориальных адвокатских палат, чтобы нельзя было сомневаться в своих коллегах», – отметил Владислав Лапинский. Также он посчитал, что необходимо ответить на вопрос о возможности территориальных органов управления адвокатской палаты, в которую принимаются новые члены, провести проверку в отношении своего руководства, ведь по закону для начала такой проверки дело должно быть возбуждено именно руководителем адвокатской палаты.
Разъяснение КЭС прокомментировала также и доцент юридического факультета МГУ им. Ломоносова Гаяне Давидян. Она согласилась с тем, что обращение адвоката в правоохранительные органы для выявления нарушений в деятельности адвокатских палат противоречит принципу независимости адвокатуры как самостоятельного профессионального сообщества и предусмотренному п. 1 ст. 3 Закона об адвокатуре положению о том, что адвокатура не входит в систему органов государственной власти.
«Соответственно, любые проблемы, возникающие внутри адвокатского сообщества, какими бы “вселенными” они не были, по смыслу и содержанию Закона об адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, традиций российской адвокатуры как важнейших источников профессиональной этики адвокатов должны быть решены внутри корпорации. Важно помнить, что адвокатура действует на основе принципов законности, независимости, самоуправления, корпоративности (п. 2, ст. 3 Закона об адвокатуре)», – отметила Гаяне Давидян.
Она посчитала, что обращение в правоохранительные органы адвокатами за «правдой» противоречит всем перечисленным принципам. По ее мнению, это ставит как конкретных адвокатов, обратившихся в правоохранительные органы, так и всю адвокатуру в зависимость от государства, что противоречит природе и назначению адвокатской деятельности, подрывает доверие к данному институту. «Обращение к правоохранительным органам для решения внутренних проблем – непонимание социального назначения и роли адвоката как независимого советника и представителя», – заключила Гаяне Давидян.
