В представлении (документ есть в распоряжении «АГ») указано, что адвокат в нарушение порядка переписки, установленного Законом о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, во время встречи со своим подзащитным в СИЗО получила от него тетрадь с записями и вынесла ее за пределы следственного изолятора. В связи с чем ведомство просит возбудить в отношении адвоката дисциплинарное производство.
Напомним, 3 августа Ольга Динзе была задержана на три часа сотрудниками СИЗО за отказ предоставить администрации следственного изолятора рукописи, полученные от доверителя. При этом в сообщении было указано, что, кроме незаконного удержания адвоката, руководство изолятора угрожало карцером и проблемами ее клиенту, который попросил не отдавать записи работникам СИЗО.
Согласно составленному сотрудниками изолятора акту, средствами видеоконтроля, установленными в комнате для свиданий, зафиксирован факт передачи от обвиняемого к адвокату рукописных листов неизвестного содержания. На требования сотрудников следственного изолятора передать указанные предметы администрации в целях соблюдения положений Закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений адвокат ответила отказом.
Ольга Динзе рассказала «АГ», что, со слов подзащитного Акрама Азимова, ей стало известно об оказании на него со стороны оперативных сотрудников ФСБ психологического давления. С целью пресечения этих незаконных действий адвокат обратилась к следователю, в производстве которого находится уголовное дело. Однако следователь сообщил, что оснований для удовлетворения заявленного ею ходатайства нет. Адвокат также обращалась к руководству СИЗО с заявлением об обеспечении безопасности подзащитному и о недопуске к нему сотрудников ФСБ, однако на это ей ответили, что запретить допуск не могут, поскольку он разрешен следователем.
«Вместе с тем оперативные сотрудники продолжали приходить к моему подзащитному и, оказывая на него психологическое давление, сообщали ему об их осведомленности в части тактики защиты, которую я обсуждала с ним во время свидания в следственном изоляторе, – рассказала Ольга Динзе. – Таким образом, мне стало известно о прослушивании разговоров в ходе конфиденциального общения в следственном изоляторе, так как из других источников оперативные сотрудники ФСБ не могли получать информацию, которая обсуждалась между мной и доверителем».
По словам Ольги Динзе, с целью избежать оглашения позиции при личной встрече и тем самым воспрепятствовать оперативным сотрудникам ФСБ узнать детали событий, которые происходили в рамках предъявленного обвинения, Акрам Азимов письменно изложил свою позицию по уголовному делу и передал ей.
Когда сотрудники СИЗО попросили выдать письменную позицию подзащитного, адвокат отказалась сделать это, ссылаясь на нормы об адвокатской тайне. Ольга Динзе также добавила, что ее подзащитный был против ознакомления сотрудников ФСИН с письменными пояснениями по уголовному делу, которые он ей передал: «Он мне категорично дал понять, что материал ни при каких обстоятельствах не должен попасть в руки сотрудников ФСИН и через них оперативным сотрудникам ФСБ».
Адвокат уверена, что требование выдачи записей, составляющих адвокатскую тайну, фактически являлось попыткой администрации следственного изолятора произвести незаконные действия, которые вторгались в сферу осуществления ею адвокатской деятельности, а именно – консультирования подзащитного в условиях конфиденциальности. Она отдельно прокомментировала обвинение сотрудников СИЗО в нарушении ею ст. 20 Закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. «Эта норма имеет отношение к переписке лица, находящегося в следственном изоляторе, в то время как характер конфиденциального общения в ходе свидания обвиняемого со своим защитником не имеет к переписке никакого отношения», – уверена адвокат.
Кроме того, Ольга Динзе сослалась на Постановление КС РФ от 29 ноября 2010 г. № 20-П, в котором был выявлен конституционно-правовой смысл положений ст. 20 и 21 указанного закона. Согласно этому решению КС РФ, цензура переписки лица, заключенного под стражу, со своим адвокатом возможна лишь в случаях, когда у администрации следственного изолятора есть разумные основания предполагать наличие в переписке недозволенных вложений либо имеется обоснованное подозрение в том, что адвокат злоупотребляет своей привилегией на адвокатскую тайну, что такая переписка ставит под угрозу безопасность следственного изолятора или носит какой-либо иной противоправный характер. В таких случаях, указал Суд, администрация следственного изолятора обязана принять мотивированное решение об осуществлении цензуры и письменно зафиксировать ход и результаты соответствующих действий. «Действия представителей администрации ФКУ СИЗО-2 ФСИН России “Лефортово” указанным требованиям не соответствовали, более того, носили незаконный характер в связи с фактическим лишением меня свободы на срок свыше трех часов», – заявила адвокат.
Ольга Динзе подчеркнула, что считает действия сотрудников СИЗО незаконными, а представление Минюста России в АП г. Москвы необоснованным.
Комментируя ситуацию, исполнительный вице-президент ФПА РФ Андрей Сучков подтвердил позицию, которую высказал в комментарии для «АГ» ранее.
Он пояснил, что у защитника изъяли документы, подпадающие в соответствии с законом под режим адвокатской тайны.
Случай, по его словам, вопиющий, поскольку положения Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в свете правовой позиции, высказанной Конституционным Судом в Постановлении от 29 ноября 2010 г. № 20-П, а также ряда решений Европейского Суда по правам человека запрещают цензуру переписки адвоката и содержащегося под стражей доверителя без наличия на то обоснованных, то есть доказанных, подозрений в угрозе национальной безопасности, общественному порядку и иным ценностям подобного высокого уровня.
Однако Андрей Сучков отметил, что, хотя администрация СИЗО в данном случае нарушила принцип конфиденциальности отношений адвоката и ее доверителя, квалифицировать происшедшее как произвол со стороны властей в полной мере невозможно, поскольку поведение адвоката тоже было небезупречным.
«Нормы закона о содержании под стражей устанавливают правило: любая переписка, а также направление жалоб и заявлений арестованным производятся через администрацию учреждения. Исключений из этого порядка нет, в том числе и для обмена документами между адвокатом и доверителем. Конституционный Суд акцентировал внимание лишь на запрете цензуры такой переписки без наличия на то существенных оснований», – подчеркнул исполнительный вице-президент ФПА РФ.
