21 октября поправки в Закон о Конституционном Суде были приняты во втором чтении (№ 1024643-7). Первоначальный текст законопроекта существенно изменился.
Свобода слова и независимость судей КС под вопросом
Вечером в пятницу, 16 октября, в карточке законопроекта появилась информация о поправках, рекомендуемых к принятию. Внимание юристов сразу же привлекла новая редакция ст. 76 Закона о КС, посвященная мнениям судей. Авторы этой поправки – сенатор Андрей Клишас и глава профильного комитета Госдумы Павел Крашенинников.
По действующему закону мнения и особые мнения должны быть опубликованы в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации» вместе с соответствующим решением КС. Они также размещаются на сайте Суда в одном файле с решением. В новой редакции исключается упоминание о необходимости опубликования мнения и появляется запрет для судьи КС «обнародовать особое мнение или мнение в какой-либо форме или публично на него ссылаться».
Ряд поправок, появившихся ко второму чтению, также налагают существенные ограничения на судью КС: запрет критиковать решения Суда «в какой бы то ни было форме» и высказываться по поводу вопроса, который «может стать предметом рассмотрения» в КС (даже если такой вопрос не изучается и не принят к рассмотрению). При этом не только судьи, но и любые другие лица, присутствовавшие при решении вопроса о принятии обращения к рассмотрению или на закрытом совещании, не вправе разглашать содержание дискуссии и результаты голосования. В том числе не могут обнародовать «свое несогласие с принятым решением в какой бы то ни было форме».
20 октября член СПЧ Наталия Евдокимова опубликовала обращение 19-ти членов Совета к Президенту России. «Публичное выражение особого мнения судьи Конституционного Суда важно не столько для сторон конституционного судопроизводства, сколько для самого судейского сообщества, гражданского общества, законодателя, для развития права. Запрет на опубликование и какое-либо иное обнародование особого мнения судьи Конституционного Суда практически лишает судей одного из важнейших конституционных прав и делает бессмысленным сам институт особого мнения судьи», – сказано в документе. Среди тех, кто подписал документ, указан вице-президент ФПА, первый вице-президент АП г. Москвы Генри Резник.
Еще до второго чтения «АГ» направила запрос в пресс-службу КС с просьбой прокомментировать поправку об особом мнении. Однако в пресс-службе сообщили, что, по действующему Закону о КС, Суд не вправе комментировать поправки, пока они находятся «на стадии законопроекта».
«Это нужно для избежания политизации конституционного процесса»
Выступая на заседании Госдумы, Павел Крашенинников обратил внимание на то, что к принятию рекомендуется поправка, согласно которой председатель КС и его заместители могут назначаться президентом не обязательно из числа судей КС. «Это все в соответствии с Конституцией», – подчеркнул депутат.
По предложению депутатов Сергея Иванова (ЛДПР) и Юрия Синельщикова (КПРФ) поправка об особом мнении была вынесена на отдельное голосование.
«Даже те из вас, если <…> доведется попасть в Конституционный Суд и вы будете там представлять интересы Государственной Думы <…>, вам тоже будет запрещено все это комментировать. И вот эти все вещи проходят под эгидой того, что мы приводим все в соответствие с Конституцией. Где в Конституции про это написано?» – возмутился Сергей Иванов.
Юрий Синельщиков отметил, что в последнее время судьи КС и так достаточно редко используют право на особое мнение. «А теперь его не будет вообще. Это, я считаю, грубое нарушение принципа гласности», – подчеркнул депутат.
В свою очередь Павел Крашенинников отметил, что, в отличие от многих других судебных решений, акты КС не подлежат обжалованию. «Особое мнение может ли [высказать] судья? Да, конечно, может! Но в данном случае он его высказывает, и "отписывает", как говорят судьи, и, соответственно, оно прикладывается к документам, которые посвящены данному делу», – сказал председатель профильного комитета.
Необходимость принятия поправки он объяснил так: «Это нужно для избежания политизации конституционного [судебного] процесса. И это единственное, для чего это нужно».
Упомянул Павел Крашенинников и о зарубежной практике. По его словам, особое мнение развито в англо-саксонской правовой системе, а не в европейских странах: «Могу просто привести примеры стран, где особое мнение не публикуется. Австрия, Бельгия, Италия, Люксембург, Франция. В Ирландии прямо в самой Конституции написано, что этого делать ни в коем случае нельзя. Это сделано исключительно для того, чтобы это решение было системное и цельное, и постольку, поскольку <…> его уже нельзя где-то опротестовать, соответственно, чтобы оно исполнялось и чтобы оно действовало беспрекословно».
Большинством голосов поправка была принята. Законопроект в целом также прошел второе чтение.
Адвокаты законодателя не поддерживают
Статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов Константин Добрынин отметил, что происходящее с поправками в Закон о Конституционном Суде – это уже устоявшаяся тенденция и новая правовая реальность, в которой мы все живем: «Основной ее постулат заключается в абсолютной закрытости и непрозрачности принимаемых решений, в том числе правовых». Особые мнения – это локомотив развития права в любой стране, правовое просвещение в чистом виде, убежден адвокат: несогласные с решением судьи показывают его слабые места, алогичность, а порой и ошибочность подхода большинства.
«Государство может и должно посадить за измену, но не может требовать любви к себе. Если такое требование появится, это будет не просто редактура Основного Закона, а радикальная смена модели правопорядка, сложившейся в России. Все мы, юристы, – даже иногда, возможно, не согласные в деталях обоснования, – зачитывались подобными мнениями и учились на них. Теперь этого не будет, а значит, шансы России превратиться из страны благодати в страну закона сжимаются как шагреневая кожа», – подчеркнул Константин Добрынин.
Руководитель конституционной практики АК «Аснис и партнеры» МГКА Дмитрий Кравченко также считает, что таблица поправок к принятию примечательна именно частью о запрете публикации особых мнений и критики решений суда. «Я разделяю мнение той части сообщества, которая считает введение подобных запретов необоснованным. И аргументация о том, что особые мнения подрывают авторитет суда, мне кажется неубедительной», – указал эксперт. Напротив, полагает он, демонстрация того факта, что решения высших судов принимаются по действительно сложным вопросам в ходе сложной правовой дискуссии (а именно это подчеркивают мнения судей), только укрепляет этот авторитет.
Интересен, по словам Дмитрия Кравченко, и собственно конституционный аспект этого вопроса: «КС многократно указывал на то, что статус судьи должен обеспечиваться правовой защитой, уровень которой не может снижаться. В этом смысле право судьи на оглашение своей альтернативной позиции – это, безусловно, элемент его правового статуса, его свобода. Оснований для ограничения этого права я не вижу. Падение авторитета суда в стране из-за особых мнений, которое бы обосновывало сужение судейской свободы, насколько мне известно, никем не декларируется».
При этом, добавил эксперт, обращают на себя внимание и процедурные вопросы: «Удивляют темпы принятия столь важных конституционных решений – когда принципиальные поправки в конце недели внезапно появляются из недр комитета, а уже в середине следующей рассматриваются во втором чтении». Столь существенные изменения конституционного законодательства заслуживают более вдумчивой и широкой дискуссии, считает Дмитрий Кравченко. Тем более, что никаких оснований принимать эти поправки в срочном порядке нет.
