В конце прошлого года Верховный Суд РФ рассмотрел спор в рамках дела о банкротстве банка относительно наложения ареста на имущество его бывшего руководителя, привлекаемого к субсидиарной ответственности.
Арбитражный суд признал ЗАО «ИпоТек Банк» банкротом, в отношении него было открыто конкурсное производство. Впоследствии конкурсный управляющий подал в суд заявление о привлечении бывшего руководителя банка Дмитрия Сердюка к субсидиарной ответственности должника на сумму 471 млн руб. Он также направил в суд заявление о принятии обеспечительных мер в виде наложения ареста на имущество вышеуказанного гражданина.
Арбитражный суд отказал в принятии обеспечительных мер в силу того, что заявитель достоверно не подтвердил обоснованность своих предположений. Апелляция и кассация оставили решение суда первой инстанции без изменения. При этом суды руководствовались ст. 46 Закона о банкротстве и рядом положений АПК.
Ссылаясь на нарушение ст. 90 АПК РФ, конкурсный управляющий подал кассационную жалобу в Верховный Суд. Его доводы сводились к тому, что установленные судом обстоятельства достаточны для подтверждения оснований принятия обеспечительных мер.
Изучив материалы дела № А40-80460/2015, Верховный Суд РФ пришел к следующим выводам.
Суд подчеркнул, что неотъемлемым элементом верховенства права является принцип эффективной судебной защиты субъективных прав. В этой связи судебное решение, вынесенное в пользу конкурсной массы должника (а по существу – в интересах кредиторов), предоставляет законную возможность для обращения взыскания на имущество субсидиарного должника, но само по себе фактически не восстанавливает права кредиторов.
При этом судебный акт, перспектива исполнения которого заведомо невелика, по существу есть фикция судебной защиты, что никак не согласуется с задачами судопроизводства. Аналогично бессмысленно судебное разбирательство, по ходу которого недобросовестный ответчик имеет возможность скрыть свое имущество во избежание обращения взыскания на него, ведь истец лишается возможности противодействовать такому поведению ответчика. «Эффективность судебной защиты в максимальной степени проявляется только при фактическом восстановлении нарушенного права, что в данном случае выражается в возврате кредитору денежных средств, на которые он обоснованно претендовал», – отмечено в тексте документа.
Как указал ВС, для реализации этого принципа арбитражный суд располагает действенным процессуальным механизмом в виде института обеспечительных мер. Также Суд отметил, что, отказав конкурсному управляющему в их принятии, суды фактически требовали у последнего подтверждения с высокой степенью достоверности как наличия конкретного имущества у Дмитрия Сердюка, так и его фактических действий по сокрытию этого имущества.
При этом ВС пояснил, что закон действительно требует от заявителя обосновать, в том числе, причины обращения с заявлением об обеспечении иска, однако подчеркнул, что обеспечительные меры являются ускоренным и предварительным средством защиты. В силу этого правила доказывания их оснований не аналогичны тем, что применяются при доказывании обстоятельств по существу судебного спора. Для применения обеспечительных мер достаточно подтвердить разумные подозрения наличия предусмотренных ч. 2 ст. 90 АПК РФ оснований.
Также Суд отметил, что конкурсный управляющий указывал судам на обычную практику сокрытия недобросовестными руководителями своего имущества при их привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам банков-банкротов, что впоследствии делает невозможным исполнение судебного акта. Конкурсный управляющий настаивал на том, что действия Дмитрия Сердюка свидетельствуют о его недобросовестности и, как следствие, о высокой вероятности совершения им действий по сокрытию своего имущества. ВС указал, что доказательства, представленные конкурсным управляющим в обоснование своих доводов, не были опровергнуты и подлежали судебной оценке во взаимосвязи, чего не было сделано судами.
ВС пояснил, что в силу вероятностного характера оснований обеспечительных мер несостоятелен отказ судов в их применении со ссылкой на то, что доводы конкурсного управляющего основаны на предположениях. Также Суд отметил, что в судебных актах нет мотивированного вывода о том, что предположения конкурсного управляющего надуманны, невероятны, лишены смысла, нелогичны, нереальны, противоречат обычно складывающимся в подобной ситуации отношениям. Вероятность наступления событий, являющихся основанием обеспечительных мер, может подтверждаться, в том числе, объяснениями участвующего в деле лица (ч. 2 ст. 64 АПК РФ).
При этом оперативность решения вопроса о применении обеспечительных мер при невысоком стандарте доказывания соответствующих обстоятельств не нарушает права субсидиарного должника, поскольку законодательством установлены иные гарантии соблюдения его интересов, помимо требования о судебной проверке обоснованности и соразмерности этих мер. В частности, по ходатайству ответчика обеспечительная мера может заменяться на другую или в короткий срок отменяться тем же судом (ст. 95, 97 АПК РФ).
Кроме того, отсутствие в заявлении конкурсного управляющего указания на конкретное имущество Дмитрия Сердюка не являлось достаточным основанием для отказа в принятии обеспечительных мер. В данном случае арбитражный суд вправе арестовать имущество ответчика в пределах взыскиваемой с него суммы. Конкретный состав имущества, подлежащего аресту, может определяться судебным приставом-исполнителем в соответствии с требованиями Закона об исполнительном производстве. Своевременное принятие обеспечительных мер открывало бы конкурсному управляющему и кредиторам правовые возможности как для отыскания имущества субсидиарного должника, так и воспрепятствования его отчуждению.
С учетом вышеизложенного ВС РФ своим Определением № 305-ЭС17-4004(2) от 27 декабря 2018 г. отменил судебные акты нижестоящих инстанций и отправил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
В комментарии «АГ» партнер юридической компании Tenzor Consulting Group Антон Макейчук отметил, что на текущий момент в арбитражных судах сложилась негативная практика относительно применения обеспечительных мер, поскольку большинство судов отказывает в их принятии. «Добиться удовлетворения заявления о принятии обеспечительных мер практически невозможно. Более того, арбитражные суды, отказывая в принятии обеспечительных мер, в большинстве случаев даже не указывают конкретные причины отказа, фактически ограничиваясь отписками и ссылками на общие формулировки закона», – пояснил эксперт.
По его словам, такая длительная негативная практика привела к тому, что вероятность удовлетворения заявления об обеспечительных мерах в суде общей юрисдикции гораздо выше, нежели в арбитражном. В этой связи заинтересованные лица с целью принятия обеспечительных мер часто инициируют процесс в суде общей юрисдикции (в том числе по надуманным основаниям). «Как верно отмечено в определении, неотъемлемым элементом верховенства права является принцип эффективной судебной защиты субъективных прав, – отметил Антон Макейчук. – Данный судебный акт однозначно будет способствовать реализации данного принципа, что, без сомнения, на пользу предпринимателям, каждый из которых хоть раз сталкивался с необходимостью участия в судебных спорах».
По его мнению, при ведении судебного разбирательства первым проблемным вопросом, возникающим у инициатора процесса, является вопрос исполнимости будущего судебного акта. Обеспечительные меры как раз-таки способствуют исполнимости решения, поскольку предотвращают возможность дальнейшего сокрытия имущества, за счет которого будут удовлетворены требования истца/заявителя. «Таким образом, определение ВС однозначно изменит вектор существующей судебной практики в сторону защиты интересов лиц, участвующих в деле, поскольку заставит нижестоящие арбитражные суды отказаться от текущего негативного подхода по отказу в принятии обеспечительных мер в рамках банкротства», – заключил Антон Макейчук.
Адвокат КА «ЮрПрофи» Илья Лясковский полагает, что Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ изменяет сложившуюся практику крайне осторожного подхода арбитражных судов к обеспечению иска, критикуя ставшие уже привычными традиционные мотивировки отказа в применении обеспечительных мер.
«Бесспорно, акты нижестоящих судов в таких случаях шаблонны и основываются лишь на недоказанности намерения ответчика (привлекаемого к субсидиарной ответственности лица) скрыть свое имущество с целью затруднить или сделать невозможным исполнение решения, – пояснил эксперт. – Очевидно, что доказывание намерений процессуального оппонента – труд нелегкий, а подчас и непосильный, потому Верховный Суд счел предпочтительным ограничиваться “разумными подозрениями”».
При этом адвокат отметил, что в позиции ВС заложены две существенные угрозы для последующей практики. Первая из них обусловлена самой аргументацией определения, не указывающего понятных критериев обоснованности обеспечительных мер. «Попытка ВС РФ привести такой пример в рассмотренном деле кажется слабой: конфликты между временной администрацией и руководителем банкротящейся организации вряд ли могут свидетельствовать о его намерении скрыть свое имущество, – полагает Илья Лясковский. – Значит, под всеобщим (и даже вполне разумным) подозрением находятся любые ответчики, ведь им выгодно избегать взыскания, пусть это и морально неизвинительно». По его мнению, безразборное применение обеспечительных мер – вряд ли меньшее зло. Именно уход от такого способа блокирования хозяйственной деятельности контрагентов с помощью судов повлек сегодняшнюю тенденцию предельно скупого наложения обеспечительных арестов.
«Второе опасение связано с личностью заявителя – государственной корпорацией, – пояснил эксперт. – Суды нижестоящих инстанций могут воспринять комментируемый документ как ориентир для более лояльного отношения к подобным просьбам именно публичных органов, что ослабит и без того колеблющийся принцип равенства перед судом».
