Некоторое время назад мне довелось защищать на предварительном следствии, а впоследствии в судах первой и апелляционной инстанций, своего старого знакомого – оперуполномоченного отделения по борьбе с лидерами организованных преступных формирований, сотрудника одного из подразделений ГУ МВД России по г. Москве. Назовем его Дмитрий. Мы познакомились в 2000-х гг., когда я приступил к службе в органах прокуратуры. В процессе межведомственного взаимодействия Дмитрий в моих глазах зарекомендовал себя как «опер старой школы». Многие коллеги сразу поймут, что это значило тогда для следователя.
Прошли годы, я уже продолжительное время занимался адвокатской деятельностью, когда был приглашен Дмитрием для осуществления его защиты по уголовному делу, возбужденному по факту совершения группой лиц вымогательства в целях получения имущества в особо крупном размере. Одним из соучастников, по мнению следствия, являлся Дмитрий. К моменту моего вступления в дело в качестве защитника второй соучастник уже был заключен под стражу. Аналогичная участь ожидала и Дмитрия, если бы суд не согласился с доводами стороны защиты и не поместил бы его под домашний арест.
Что же послужило основанием для привлечения Дмитрия к уголовной ответственности? Выполнение им своих должностных обязанностей, не более того. В составе оперативной группы в рамках проведения ОРМ Дмитрием были задержаны граждане, давно находившиеся в поле зрения правоохранителей. В ходе досмотра принадлежавших им автотранспортных средств были обнаружены и изъяты боеприпасы и наркотические средства, а также другие предметы из набора «джентльмена удачи»: маски с прорезями для глаз, удавки, бейсбольные биты и многое другое. После доставления задержанных в отдел полиции они были переданы Дмитрием и его коллегами в дежурную часть. Казалось бы, работа выполнена. Но спустя некоторое время задержанные граждане были отпущены сотрудниками отдела полиции с обязательством заплатить штраф за совершение административного правонарушения. Напомню, речь идет об обнаруженных 84 патронах, марихуане, удавках и проч.
Спустя неделю упомянутые граждане обратились с заявлением в службу собственной безопасности. Впоследствии и было возбуждено уголовное дело в отношении Дмитрия.
Далее в ходе осуществления мной защиты Дмитрия последовали участие в следственных действиях, составление многочисленных жалоб и ходатайств, на одно из которых я хочу обратить внимание.
Из материалов об аресте стороне защиты стало известно содержание показаний одного из потерпевших, согласно которым к совершению преступления был причастен и Дмитрий. Сторона защиты, с учетом отрицания Дмитрием вины в совершении преступления, заявила ходатайство о проведении между обвиняемым и потерпевшим очной ставки с целью устранения существенных противоречий в показаниях ранее допрошенных лиц. Данное ходатайство следователем было удовлетворено. Однако очная ставка так и не состоялась. Мне стало известно, что потерпевший на тот момент уже являлся фигурантом другого уголовного дела, возбужденного по ч. 3 ст. 163 УК РФ (вымогательство), и был объявлен в федеральный розыск. Таким образом, обвиняемый и защитник были лишены возможности оспорить показания потерпевшего предусмотренными законом способами и высказать по ним свои возражения.
В ходе предварительного следствия второй фигурант уголовного дела, не выдержав, по всей видимости, лишений в условиях СИЗО, заключил соглашение о досудебном сотрудничестве, в рамках исполнения условий которого дал показания в отношении Дмитрия. Впоследствии в суде первой инстанции допрошенный в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении Дмитрия от признательных показаний отказался, сославшись на психологическое давление со стороны следователя. Между тем в отношении второго фигуранта уголовное дело было выделено в отдельное производство и, что важно, рассмотрено в особом порядке. Судом первой инстанции он был признан виновным в совершении инкриминируемого деяния.
Апофеозом проведенного предварительного следствия по делу Дмитрия явилась формулировка обвинения, согласно окончательной редакции которой денежные средства вымогались Дмитрием у потерпевшего и его близких родственников под угрозой распространения сведений, позорящих их. Распространение подобных сведений, по мнению следователя, вытекало из угрозы продолжения дальнейших действий по осмотру территории, в ходе которых будут обнаружены запрещенные к свободному обороту предметы, которые фактически у потерпевших не находились, и угрозы привлечения их к уголовной ответственности за деяние, которое они не совершали.
Стоит отметить, что как на предварительном следствии, так и в суде первой инстанции ни один из допрошенных свидетелей и потерпевших не сообщил о вымогательстве денежных средств под угрозой распространения каких-либо сведений.
По ходатайству стороны обвинения показания потерпевшего, несмотря на все возражения стороны защиты, были оглашены и впоследствии нашли свое отражение в обвинительном приговоре. Это было сделано в нарушение требований УПК РФ, положений Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. и вопреки позиции Верховного Суда РФ, изложенной в Постановлении Пленума ВС РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре».
Кроме того, суд первой инстанции сослался как на доказательство вины Дмитрия на приговор в отношении второго фигуранта уголовного дела, рассмотренного в особом порядке, что грубейшим образом противоречит положениям ст. 90 УПК РФ.
Не согласившись с приговором, сторона защиты обжаловала его в суд апелляционной инстанции, однако все доводы были признаны несостоятельными.
В стремлении добиться справедливости защита обратилась с кассационной жалобой в Президиум Московского городского суда. И вот, как результат наших усилий, она была передана с материалами уголовного дела для рассмотрения судом кассационной инстанции, а из соответствующего судебного постановления следовало, что все упомянутые выше доводы стороны защиты нашли свое подтверждение. И это первый подобный случай в моей семилетней адвокатской практике.
Сегодня жалоба будет рассмотрена. Надеяться всегда лучше, чем отчаиваться (с).
