Константин Арановский, как и Владимир Ярославцев, чье особое мнение по данному делу было опубликовано ранее, также считает, что запрос Минюста России не является допустимым. Однако в то же время он отмечает: Россия «не имеет оснований считать, что в ее отношении состоялось решение ЕСПЧ по делу с участием акционеров ОАО “Нефтяная компания «ЮКОС»”, которые в деле не участвовали».
Поясняя, почему КС РФ не должен был принимать запрос Минюста России к рассмотрению, судья Арановский, в частности, отметил, что запрос может быть понят так, «будто Конституционному Суду РФ предстоит проверить акт европейского правосудия или, подобно арбитру, рассудить разногласия между заявителем и ЕСПЧ». «Но для такой ревизии или третейства у конституционной юстиции нет правовых оснований, и она не обязана давать оценку ни европейскому правосудию, ни поведению российского представителя, исправлять их погрешности, решать спор о фактах, квалификациях и ставить свое понимание Конвенции выше 49 интерпретаций ЕСПЧ», – подчеркивается в особом мнении.
Константин Арановский также считает, что нельзя поддерживать доводы Минюста России в части, в которой ведомство апеллирует к «социальной государственности», не позволяющей «исполнять судебные решения, если это мешает государству тратить деньги на социальное благоустроение, а также к необходимости выплачивать компенсацию «беспрецедентного размера».
«Солидарная или отдельная позиция конституционного правосудия по всем этим поводам вовлекала бы его в оценки и выводы, состоявшиеся в решениях европейской и национальной юстиции, законную силу которых уже не изменить. Такое участие нельзя предпринять юридически безупречно, польза от него небесспорна, а издержки вероятны», – заключает судья КС РФ.
Говоря же об отсутствии у России достаточных оснований считать решение ЕСПЧ по индивидуальной жалобе акционеров «ЮКОСа» состоявшимся, Константин Арановский отметил, что обязательного исполнения требует судебный акт, «принятый по принципам справедливого правосудия, действительным в международном и в конституционном их содержании».
«Чтобы следовать этим принципам, России не нужно давать оценку обоснованности и конвенционности актов суда и вменять Совету Европы нормы своей Конституции. Но в отношении себя она вправе и должна как правовое государство представлять конституционный и международно-правовой смысл своего поведения относительно предписаний, облеченных в судебный акт или попутно изложенных», – подчеркнул он, добавив, что национальные власти принципиально не вправе присваивать полномочия международных судов.
Константин Арановский, как и Владимир Ярославцев, ссылается на принцип «нельзя быть судьей в своем деле», но в том контексте, что Россия не вправе рассматривать обращения отдельных лиц за конвенционной компенсацией до тех пор, пока ЕСПЧ не определит их и не присудит выплату поименно каждому. «Такие обращения – часть конвенционной жалобы, и Россия не может решать их судьбу, признавая конкретных лиц жертвами нарушения, и определять, какую сумму следует каждому уплатить», – поясняет он.
Судья КС РФ также выступил с критикой в адрес Страсбургского суда, указав на то, что лица, которым ЕСПЧ установил компенсации, в рассмотрении дела не участвовали. Тем самым был нарушен принцип, в силу которого каждый вправе быть выслушанным в суде по своему делу.
Он указал и на то, что решение ЕСПЧ принято в отношении прав посторонних для дела лиц и поручает «условно виновному нарушителю самому установить пострадавших по своему делу и назначить им размер возмещения». «В строгом смысле это не позволяет считать его судебным постановлением, а Россию – обязанной к уплате компенсации по суду, даже если бы она что-то и сделала из уважения к акту, исходящему от ЕСПЧ», – заключил Константин Арановский.
Отдельно судья обращает внимание на тот факт, что Конвенция по защите прав человека позволяет обращаться с жалобой в интересах третьих лиц лишь сторонам-государствам в пользу своих граждан, тогда как акционеры – это участники компаний, несопоставимые с государствами. «ЕСПЧ не присуждает компенсаций акционерам по жалобе компании и даже по собственному их обращению, пока не будет обосновано причинение вреда лично им», – отметил он.
«В решениях по делу “ЮКОСа” ничто не говорит о том, что акционеры оспаривали в российских судах нарушение своих прав вследствие ликвидации (банкротства) компании, тогда как п. 1 ст. 35 Конвенции позволяет рассматривать жалобу и, стало быть, принимать по ней решение, если исчерпаны внутренние средства защиты (domestic remedies). Следовательно, в этом смысле Россия не может исходить из того, что ей по приемлемой жалобе акционеров присуждена уплата справедливой компенсации в их пользу», – привел еще один довод судья.
В завершение особого мнения Константин Арановский напомнил, что Совет Европы учрежден не только в защиту гражданской свободы, но и для «верховенства Права». «Верховенство – не только торжественное величие, но и довольно простое отношение, где на одной стороне господство, а на другой – подчинение. При верховенстве Права его правилам подчиняются и принимают их последствия, в том числе неприятные, даже если крупная цель велит их переиначить или от них отступить. Верховенство Права неубедительно, когда цель уважают больше правил и простое их соблюдение кажется делом второстепенным и невзрачным. Даже подчиняя правила великим целям самого Права, например конвенционного, можно ненароком примешать к его объективной целесообразности свои благие намерения, которые всегда найдутся, например, ввиду важных социальных расходов. Назначение “справедливой компенсации” тоже можно принять за насущную конвенционную цель и, предопределив ею решение, перетолковать ради нее конвенционные правила либо отложить их на время, пока они мешают этой цели исполниться», – заключил Константин Арановский.
